Избранные жития святых III-IX вв.

Святой Григорий Нисский был братом по плоти святого Василия Великого, которого он был значительно моложе¹. Детским воспитанием его занималась та же благочестивая бабка Макрина, которая учила и святого Василия², а первоначальные наставления в грамматике и риторике получил он от своего отца. Дальнейшие уроки, с 12-го года своей жизни, когда умер отец его, он слушал у кесарийских наставников красноречия. Знания, приобретенные Григорием в языческой школе Кесарии, были потом дополнены самостоятельными научными занятиями и уроками святого Василия Великого, которым Григорий, по его словам, был очень многим обязан. При своих природных дарованиях и прилежании в изучении наук святой Григорий с успехом изучил риторику и философию и готовил себя к званию светского оратора.

Но Бог судил иначе, и в самой душе Григория, более склонного в то время к светским занятиям и к изучению светских наук, вскоре произошла перемена. Однажды в имении его матери предположено было совершить празднество в честь перенесения мощей сорока мучеников. Позван был на это семейное торжество и Григорий, обучавшийся тогда в Кесарии. Недовольный тем, что он оторван от своих занятий и что празднество не было отложено до другого, более благоприятного времени, Григорий равнодушно, без внимания слушал песнопения богослужения, происходившего в саду и длившегося всю ночь, и наконец, удалившись в одну из беседок, лег спать. И вот во сне он видит, что хочет войти в сад, но какие-то светоносные воины не пропускают его, и только благодаря заступничеству одного из них ему удается избежать наказания. Это устрашающее сновидение произвело на Григория сильное впечатление, и он, оставив мирские занятия и науки, обратился к чтению священных и душеспасительных книг, а потом вскоре принял на себя обязанности анагноста, состоящие в чтении Священного Писания в богослужебных собраниях. Однако такая настроенность сначала ненадолго укоренилась в душе Григория. По смерти Юлиана Отступника, воспретившего христианам быть наставниками риторики и грамматики, Григорий опять обратился было к любимому занятию, избрав для себя призвание преподавателя риторики, что вызвало недовольство со стороны его друзей и строгие обличения со стороны святого Григория Богослова. Впрочем, Григорий недолго стремился к славе ритора. Вскоре под влиянием членов своей аскетически настроенной семьи и друзей он обратился всей душой к изучению памятников веры, оставил мир и удалился в пустыню, поселившись в монастыре, основанном Василием Великим на берегу реки Ирис. Вскоре после того святой Василий, желая иметь в Григории верного помощника для борьбы с арианской ересью, поставил его во епископа города Ниссы³. Святой Григорий действовал как истинный пастырь Христов, доблестно управляя Церковью и охраняя ее мир от козней врагов. Благочестивая сестра его Феозва был при нем диаконисой и весьма много помогала брату в делах церковных, так что впоследствии смерть ее была для него потерей великой.

В царствование Валента святой Григорий Нисский подвергся несправедливым гонениям со стороны правителей-ариан. Наместник Понта Демосфен составил в Анкире⁴ из покорных правительству епископов собор, на котором Григорий был ложно обвинен в неправильном употреблении церковного имущества и лишен кафедры. По приказанию Демосфена святой был схвачен и под стражей отправлен в Анкиру, причем дорогой много пострадал от грубости воинов. Потом он решился бежать и, ускользнув от стражи, скрылся в безопасное место. На следующий год был созван новый собор из епископов Понта и Галатии в самой Ниссе, святой Григорий не явился на суд и снова был заочно низложен. Но, лишенный кафедры, Григорий не оставался в бездействии: он переходил из одного места в другое, чтобы утверждать Православие и утешать православных. По смерти Валента святой Григорий был возвращен к своей кафедре и с восторгом встречен святой паствой.

Вскоре после того он огорчен был смертью святого Василия Великого, которого он глубоко любил и уважал как своего наставника. В годичную память почтил он его надгробным словом и из благодарного уважения к нему как к своему наставнику окончил его описание шести дней творения, где недоставало описания человека и где другие желали видеть решенными еще некоторые недоуменные вопросы.