Избранный

Всю жизнь он привык следовать правилу: действуй, пока можешь, ничего не жди, ни на кого не надейся и все будет хорошо… Но в такой ситуации правило могло не сработать… И он спрашивал себя: что делать?

Дневник отшельника

Ничто так не сближает людей, как совместная причастность к какой-нибудь тайне. По сути дела, тайна – это еще одно дьявольское изобретение. Властелин Зла прекрасно осведомлен об особенностях человеческой психики. Любая информация только тогда становится ценной, когда о ней знают как можно меньше людей. Суть самой информации чаще всего ничтожна, значителен только ореол витающей над ней тайны. Ни одна тайна, будучи обнародованной, никогда не переделает мир, хотя те, кто этой тайной владеет, дабы набить себе цену, всегда культивируют утверждение, что, если мир узнает о том, о чем знают они, все мироустройство кардинальным образом поменяется. Как ловко манипулируют тайнами создатели разных триллеров, на время занимающих первые места в рейтингах продаж! Человечество готово выкладывать огромные деньги за то, что ему поведают некую тайну. Это приводит к тому, что тайны множатся с невероятной быстротой, а писательские мозги шевелятся с утроенной энергией. Такое движение позволяет самым главным мировым загадкам оставаться в тени. Ведь если доберутся до них, тайна перестанет существовать как таковая, что приведет к чувствительному поражению сатаны. А Сатана очень не любит проигрывать, и месть его всегда страшна. Стоит ли подвергать слабое и греховное человечество такой опасности?

10

Летом в городах, как ни странно, все оживает в темноте. В светлое время жаркое безжалостное солнце заставляет жизнь истомленно замирать, но с его исчезновением за горизонтом запахи, звуки, мысли обретают свою настоящую остроту.

Климов с наслаждением вдыхал ночной воздух Парижа. Стоило ему оторваться от привычного московского ритма, как появилось легкое пьянящее чувство свободы. А что еще нужно молодому человеку, вышедшему ночью погулять по Парижу?

Алексей перешел на другую сторону улицы Лафайет, осмотрелся. Последний раз в Париже он был года три тому назад, сейчас ему требовалось время, чтобы вспомнить причудливую географию правого берега и выбрать маршрут.

В прошлый приезд он жил неподалеку, в старом отеле «Леброн». Тогда у него было достаточно времени, и он изучил эти кварталы основательно, исходив почти каждую улочку.

«Если пойти по улице Лафайет к центру города, в скором времени окажешься на красивейшей площади Оперы с ее правильной геометрией и теплым освещением. Но что там делать в такой час? Рестораны, вероятно, уже закрыты, только нищие, поди, слоняются по близлежащим улицам и не знают чем заняться. Нет. Туда еще успеется. Но в другую сторону тоже не резон, поскольку вскоре нависнет серая громада Северного вокзала, известного тем, что около него орудуют наркодиллеры из Африки да слоняется всякий сброд. Остается подниматься потихонечку на Монмартр, в эту давнюю обитель благородных разбойников, художников, романтиков… Заодно и поужинаю».

С каждым шагом Алексей возвышался над городом, стремясь к самой высокой его естественной возвышенности, которую венчает знаменитая базилика Сакре-Кер. Эта базилика была возведена во искупление грехов парижских коммунаров, и с той поры взгляды на ее архитектурную ценность резко размежевались: сторонники левых наперебой твердили, что Сакре-Кер – воплощение уродства и безвкусицы, а правые находили и до сих пор находят ее очень даже красивой.