Избраное

СООБЩЕНИЕ

1. Пребывание карательных отрядов на территории Кентаи, как нашего, так и манчжурского, имеет целью не вести войну для войны и заставлять от этого страдать МИРНОЕ НАСЕЛЕНИЕ, а войска настойчиво лишь преследуют тот элемент населения, который нарушает порядок и спокойствие и деятельность путей сообщения.

2. Все лица, состоящие в красных бандах, оказывающие бандам содействие и относящиеся к ним сочувственно, рассматриваются войсками как разбойники, как враги, как пагубные для страны гусеницы и стрекозы.

3. Принимая во внимание вышеизложенное, японские войска слагают с себя всякую ответственность за возможные убытки, причиненные деревням, в случае если таковые будут признаны свирепо опасными или будут давать приют и оказывать содействие красным бандам.

То же относится и к городским жителям, уличенным в сношениях с разбойниками. УБЫТКИ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ ВОЗМЕЩАТЬСЯ НЕ БУДУТ.

Командир бригады генерал-майор Цугамори.

Начальник штаба бригады полковник Куроми.

Город жил своей странной жизнью.

Прошли корейские похороны. Мертвеца тащили на белых носилках. Передние держали его на плечах. Задние выталкивали носилки на высоко вытянутых руках, чтобы покойник двигался к костру с поднятой головой.

Проскочил железный мост.

Слева от дороги были обрывы; по ним свисали огромные ледяные сосульки, частыми каплями уходившие в глину: по утрам все еще были заморозки. Из-под колес взлетали брызги. Лужа. Вокруг появилось много земли. Дома стояли реже. По рельсам к станции проехал, дымя, товарный поезд. Шоссе вышло из города.

Здесь был аэродром.

Шли почти два километра по сухому полю с прошлогодней травой. Дул сильный ветер.

 — Океанский, — сказал, проходя, человек в кожаном пальто и шлеме с прикрепленными к нему очками.

В траве лежали солдаты. Рядом с ними была разостлана цветная материя — знак для подходящих к посадке самолетов.

 — Сейчас я вас познакомлю с вашим командиром, младший летчик.

Изменив мгновенно голос, офицер гаркнул:

 — Смирно!

Аратоки вытянулся. Каблук к каблуку, носки врозь, рука у козырька на сорок пять градусов.

 — Честь имею доложить, господин полковник, явлен в эскадрилью младший летчик-наблюдатель Аратоки.

 — Честь имею явиться, господин полковник, с письменным предписанием командующего, младший аэронавигатор Аратоки.

 — Здравствуйте. Из школы в Токио?

 — Так, полковник-донно. Одиннадцатый выпуск.

 — Рад. Чувствуйте себя как дома в нашей маленькой семье. Сейчас вы познакомитесь с нами. Вот ваш летчик — командир, так сказать, экипажа.

 — Честь имею.

 — Через восемь минут начнется разбор учебных действий сегодняшних полетов. Вы примете в нем участие.

Aратоки опять попал в знакомую обстановку, cовершенно точно напоминающую обстановку летной школы, хотя здесь был гарнизон. Шли беспрерывные занятия. Летчики твердили вслух поучение командира, вели разбор полетов, беспрерывно повторяли полученные в школе знания. Это были уроки для взрослых детей, но странные были иногда предметы: искусство взрывать вокзалы, расстрел с высоты уходящего обоза или еще — стрельба по человеку, бегущему по земле, во время падения в воздухе с парашютом.

Сидели в штабе эскадрильи за длинным зеленым столом, наклонясь над картами и бумагами. Разбор вел полковник. Аратоки с удовольствием погрузился в тихую учебную жизнь гарнизона.

 — Сегодняшние полеты, господа офицеры, были произведены в общих чертах нормально. Задания наши выполнены. Поздравляю вас!

«Ого! Гарнизон, должно быть, крепкий, — надо подтянуться».

 — Замечания у меня есть только по поводу некоторых мелочей. Пилот Хирасуки! Бомбометание ваш навигатор вел сегодня правильно. Расчет был безупречен. Я любовался тем, как точно вы поджигали северо-западные стога.

(«Здесь инсценируют сражения? Не то, что в школе, — стрельба по квадрату на полигоне…»)