Избушка

Она брела, опустив голову, механически переставляя ноги, как вдруг заметила еле заметную тропинку, уходящую влево. Так, какую-то ниточку, слегка обозначенную примятыми незнакомыми цветами. Она свернула и пошла влево, бездумно и устало.

Тропинка петляла между папоротниками и костяникой, и вскоре едва не на каждом шагу ей начали встречаться грибы - маслята, белые, подберезовики, сыроежки, лисички. "Как грибов много, - безразлично подумала она, - а я и корзинку не взяла".

"Не сюда ли Егор ходил?" - появилась вдруг мысль. Он же хвастался, что место нашел грибное! Она вскинула голову, пошла веселее, внимательно глядя по сторонам.

И остановилась, прижав руки к внезапно застучавшему сердцу. Метрах в пятидесяти от нее виднелось какое-то темное бревенчатое строение, частично закрытое кустами разросшейся черемухи, с дороги и не заметишь. Наташа подошла ближе.

Несомненно, это была та самая избушка, о которой ей говорил Егор. Но какая же она старая! Бревна выцвели от времени, поросли сухим кружевным лишайником снизу, небольшие окошки - с носовой платок, не больше - были до того грязны, что казались непрозрачными, дверь, трухлявая, словно обкусанная по краям неумолимым временем, висела на одной петле. Но главное - избушка стояла на сваях. Кривовато стояла, чего уж там, накренившись, оттого, верно, и дверь болталась в воздухе. На крыше росла трава, живописно свешиваясь на стреху, и какой-то пышный куст, грозивший стать в свое время березкой.

У Наташи, разглядывающей все это с безопасного расстояния трех метров, избушка вызвала удивительное отвращение. Хотя домик казался довольно крепким, у Наташи он вызвал ощущение, какое испытываешь при виде какой-то слизи, гниения и распада. Это как возьмешь в руку крепкую красную картофелину, чтобы почистить в суп, и вдруг пальцы провалятся в черную, дурно пахнущую слизь, хотя ничто, казалось бы, не предвещало... Она даже морщилась брезгливо, хотя демонстрировать неприязнь тут было некому. Но как бы там ни было, следовало заглянуть внутрь: а вдруг Егор там?

Она подошла ближе, задержала дыхание и, держась так, чтобы не коснуться невзначай старого дерева, поднялась на носках, чтобы заглянуть внутрь.

И вскрикнула, тут же зажав себе рот ладонью, словно глотнула ненароком какого-то яда. Она увидела Егора: он лежал на полу, прислонившись то ли к стене, то ли к лавке, закинув голову, весь в паутине и грязи, наверное, без сознания. При этом на его лице, что напугало ее еще больше, было какое-то подобие бессмысленной пьяной улыбки.

-Егор! - позвала она дрожащим голосом. - Его-ор, это я!

Он не пошевелился, и Наташа вдруг испугалась с новой силой: а если он не пьяный, не без сознания, а мертвый? Вдруг ему стало в лесу плохо, и он поэтому забрался сюда? Она собралась с силами и заглянула еще раз. Егор лежал все так же, и вокруг него не было насекомых, которые летней порой сопровождают своим тяжелым жужжанием любое неосторожно оставленное без присмотра мертвое тело.

Она потопталась возле избушки, в отчаянии огляделась по сторонам - нет ли кого, кто придет на помощь. Никого не было, лишь глухо шумел вершинами лес, да вдалеке резко кричала птица. Может, сбегать к леснику и попросить его прийти и помочь?

Наташа не очень хорошо представляла себе, куда идти, а после ужасной находки в голове все путалось. И вот, уговаривая себя и заранее брезгливо морщась от какого-то неприятного запаха, она полезла в избушку, благо дверь была не заперта. Лезть было непросто, но она как-то подтянулась, все телом налегла на порог, вся перемазавшись в пыли и грязи, с содроганием вдыхая затхлый запах, пробралась к Егору и принялась его трясти за плечи. Голова у него моталась как у мертвого, Наташа снова запаниковала и что было сил потащила мужа наружу.

Не тут-то было: она не сдвинула тело ни на сантиметр. Она тянула его за руки, повторяя со слезами: "Егор, да Егор же!" Кожа его была сухой и прохладной, не холодной, как лед, и это ее обнадежило: значит, живой, не умер. Мертвые, они как лед, она уж знала.

Но почему-то она никак не могла его выволочь не то что наружу, а хотя бы ближе к выходу, хотя Егор не был таким уж тяжеловесом: он ходил в тренажерный зал, следил за весом и перед отпуском, она точно знала, весил не более семидесяти килограммов.

Бросив его руки, которые упали, как тряпочные, она схватила мужа за ногу и потянула. С тем же успехом она могла пытаться вытянуть бревно из стены.

Обессиленная, она выбралась из избушки и села прямо на землю. Как хорошо было в лесу - свежий ветер коснулся ее лица, выдул из легких мерзкий запах, подсушил слезы на щеках. "Я одна не справлюсь, - подумала Наташа, встала и медленно пошла к основной тропе. - Надо кого-то позвать на помощь". Только бы не потерять это место, когда она придет снова! Она оглянулась: может, муж все-таки пришел в себя, почуял, что она рядом, очнулся от дурмана, в котором пребывал, и теперь выберется наружу? Нет, никто не показывался. Наташа снова двинулась по тропе, плохо соображая, куда идет.