Избушка на козьих ножках

— При чем тут Смайл? — снова закричала в ответ Мариша. — Что он у тебя просил? За мной присмотреть?!

Мариша прикрыла трубку рукой и обратилась к Инне:

— Представляешь, — прошептала она, — эта свинья, мой муж, звонил Бритому.

— И что сказал?

— Сказал, что очень занят, и просил присмотреть за мной. Ну, не идиот ли?

— Не знаю, — пробормотала Инна. — Не уверена. По-моему, он рассуждает вполне разумно. Я бы на его месте тоже старалась присматривать за тобой.

Но Мариша только отмахнулась от нее. Сейчас она была не в настроении вступать в полемику с подругой.

— Бритый! — снова закричала она в трубку. — Ты меня слышишь? Ты что, не соображаешь? С тобой мы будем в большей безопасности, чем предоставленные самим себе. Ты же нас с Инной знаешь!

Да, Бритый их знал. Поэтому он очень быстро дал себя уговорить на то, чтобы захватить подруг с собой. И уже всем троим ехать и беседовать с мамой сбежавшего из колонии уголовника Виктора Колышева.

***

— Вряд ли она что-то знает, — произнес Бритый, когда они встретились возле дома матери Колышева. — Обычно матери не слишком осведомлены о делах своих подросших деток. Но что-то мы от нее бесспорно узнаем. А там поглядим.

— А где сейчас Смайл? — спросила у Бритого Мариша, когда они поднимались на четвертый этаж обшарпанной панельной хрущевки, в которой жила мать Колышева.

— Не знаю, — покачал головой Бритый. — Он мне только сказал, что они с Жаном нашли знакомого Ширяева. Тот будто бы имеет какую-то важную информацию, которая может пролить свет на то, кто убил Ширяева.

— А что за информацию? — заинтересовалась Мариша.

— Смайл сказал, что информатор пока спит, — сказал Бритый.

— Спит? — удивилась Мариша. — Днем? Так пусть они его разбудят! Чего они церемонии разводят?

— Смайл сказал, что тот парень нажрался в зюзю, — сказал Бритый. — Так что будить его без толку. Нужно тому дать проспаться.

К этому времени все трое поднялись на четвертый этаж.

— Вот ее дверь, — сказал Бритый, указывая на самую обшарпанную и грязную дверь, которая явно была ровесницей дома. Да и краска на ней была того же времени.

Бритый отодвинул подруг к себе за спину, вытащил из кобуры пистолет и потянулся к звонку.

— А зачем пистолет? — прошептала Мариша.

— Не хочу рисковать, — ответил Бритый. — Если Колышев все-таки скрывается у матери, то… То возможны всякие неприятности.

И он нажал на кнопку звонка. Тот не работал. Бритый стукнул пару раз в дверь. И она открылась.

— Хм, — пробормотал Бритый. — Странно.

Он снял пистолет с предохранителя, толкнул дверь и вошел в квартиру. Подруги последовали за ним.

— Левик, это ты? — услышали они женский голос, и в переднюю выплыло удивительное создание. Выплыло и уставилось на гостей.

Те в свою очередь изумленно изучали женщину, по всей видимости, являвшуюся хозяйкой квартиры. Она была одета в длинный вишневый бархатный халат, полы которого подметали давно в этом нуждавшийся пол в квартире. Из халата торчали тонкие белые руки с длинными загибающимися на концах ногтями, выкрашенными в такой же вишневый лак. И осветленные пряди волос на голове у хозяйки также перемежались с выкрашенными в вишневый цвет прядями.

— Вы кто такие? — недоуменно спросила у них женщина.

Выражение лица ее было не рассмотреть, так как его покрывал толстый слой питательного крема. Но вряд ли женщина была довольна, обнаружив в своей прихожей вместо ожидаемого Левика трех людей, один из которых к тому же был вооружен.

— Вы Зинаида Ивановна Колышева? — спросил у нее Бритый.

— Я, — кивнула головой на удивительно тонкой шее женщина. — А в чем дело?

— Мы можем поговорить с вами о вашем сыне? — спросил у нее Бритый.

— У меня нет сына, — спокойно ответила Колышева.

— Как нет? — удивился Бритый. — А Виктор Андреевич Колышев разве не ваш сын?

— Нет, он мне не сын. Я от него отреклась много лет назад! — трагически заявила Зинаида Ивановна. — Вычеркнула его из своей жизни, ибо он разбил материнское сердце!

— Из-за того, что его арестовали за грабеж? — спросила Мариша.

— При чем тут арест? — удивилась Зинаида Ивановна, перестав на мгновение заламывать руки и посмотрев на Маришу. — Арест тут решительно ни при чем! Арест — это даже романтично. Но нет! Я отказалась от него задолго до того, как он попал в тюрьму.

— А почему же тогда вы это сделали?

— Он разбил мне сердце тем, что обокрал меня. Обокрал меня! Свою родную мать!

— В каком смысле обокрал? — удивилась Инна.

— В прямом! — отрезала Зинаида Ивановна. — Украл деньги, полученные мною за театральные гастроли.

— Так вы просто актриса? — обрадовалась Мариша, которая уже минут пять опасалась, что они имеют дело с настоящей сумасшедшей, настолько странно выглядела Зинаида Ивановна.

— Что значит «просто актриса»? — почему-то обиделась на Маришино замечание Зинаида Ивановна. — Я, к вашему сведению, девушка, очень хорошая актриса! Меня в состав труппы Большого театра приглашали! Только я не пошла.

Мариша уже открыла рот, чтобы полюбопытствовать, а почему именно не пошла, но вовремя прикусила язык. Сейчас было не время обсуждать капризы мамаши Колышева.