Избушка на козьих ножках

— А после суда вы своего сына не видели? — спросила Мариша.

Зинаида Ивановна горестно застонала и призналась, что сердце у нее слабое, видеть сына, сидящего за решеткой, она никак не могла. Одного раза в тюремной больнице для нее оказалось вполне достаточно. Больше она не хотела.

— А письма он вам слал? — спросил вернувшийся из ванной Бритый.

— Да, — кивнула Зинаида Ивановна. — Но до чего корыстная душа оказалась у моего сына! Ни в одном письме он не поинтересовался, как мое здоровье, благополучна ли я. Лишь требовал выслать ему то одно, то другое. Разумеется, я высылала, что могла. Не могу же я отвернуться от человека, попавшего в беду и обращающегося ко мне с призывом о помощи!

— Я сразу понял, что вы благородная женщина! — быстро перебил ее Бритый, испугавшись, что дама сейчас всерьез войдет в роль оскорбленной добродетели и вытащить ее из этого амплуа удастся не скоро. — Ваш поступок заслуживает самого искреннего восхищения. Кстати, вы знаете, что ваш сын бежал из мест заключения?

Зинаида Ивановна как раз начала очередную реплику, которая неплохо бы звучала со сцены, но в тесной квартирке была явно неуместна. И подруги очень обрадовались, когда, начав эту реплику, актриса так и не смогла ее закончить, выпучив блеклые глаза и хлопая густо накрашенными ресницами.

— Бежал? — прошептала она. — Бежал! Боже мой! Да, да… Конечно, конечно… Теперь я понимаю, о чем хотел поговорить со мной следователь…

— Вам звонил следователь?

— Да, — кивнула Зинаида Ивановна. — Но у меня было столько дел, столько дел… А потом я уезжала. В общем, уже пару недель назад мне звонил мужчина, который представился следователем. И он пригласил меня на беседу. Но я так и не выбрала минутку, чтобы навестить его. Каждый день приносил с собой массу хлопот. И, признаюсь, я не шла к нему еще и потому, что опасалась, как бы беседа со следователем не расстроила меня еще больше. А мне при моем слабом здоровье нельзя испытывать различные негативные эмоции.

— Значит, ваш сын после побега вас еще не навещал? — спросил у Зинаиды Ивановны Бритый.

— Нет, — трагически простонала Зинаида Ивановна. — А вы думаете, он может?

— Безусловно, он захочет видеть свою мать, с которой был разлучен столь длительное время, — деликатно ответил ей Бритый.

— Вряд ли, — с неожиданно проявившимся здравым смыслом ответила Зинаида Ивановна. — Когда он и не в тюрьме был, все равно мы с ним подолгу не виделись. По всей стране со своими приятелями мотался, иногда по году в Питер не заглядывал. Так что появится он теперь у меня дома, если только что-то ему нужно от меня будет.

Но тут она сообразила, что выбивается из роли, и снова заголосила, упав в кресло и позаботившись о том, чтобы полы ее халата расположились живописными складками.

— Мой сын! Моя плоть и кровь! Бродит где-то в одиночестве и во тьме… Голодный и оборванный… Возможно, ему даже негде голову преклонить! Какое горе… Нет, я не в силах пережить эту муку! Мое сердце разорвется от боли!

И Зинаида Ивановна громко зарыдала, уткнувшись головой в сгиб локтя.

— Скажите, а у вашего сына есть еще друзья или родные, кроме вас, к кому он бы мог отправиться после побега? — спросил у нее Бритый.

— Нет, — помотала в слезах головой Зинаида Ивановна. — В целом мире у Виктора нет ни одной родной души. Женой он не обзавелся, друзья, если их можно так назвать, все погибли, а родные… Родные, кроме меня, тоже умерли.

— Но тем не менее ваш сын сейчас где-то живет и кто-то его кормит, — сказал Бритый. — Значит, какая-то родная душа у него все же нашлась и помимо вас.

Зинаида Ивановна обдумала это замечание. И нерешительно произнесла:

— Возможно, его дядя.

— Дядя? — оживился Бритый.

— Да, брат моего покойного мужа, — сказала Зинаида Ивановна. — Лично я не поддерживала с ним никаких контактов. Он очень неприятный мне человек. Вечно критиковал мой образ жизни. И натура у него совсем не артистическая. Делец до мозга костей. Мне не нравилось, что Виктор поддерживает с ним отношения. Но, с другой стороны, я не могла запретить своему сыну общаться с его родственниками.

— А как имя дяди? — поинтересовался Бритый.

— Сергей, — ответила Зинаида Ивановна.

— А фамилия его тоже Колышев? — спросила Инна.

— Вовсе нет! — фыркнула Зинаида Ивановна. — У моего сына моя фамилия. Я не стала брать фамилию мужа. А после его смерти я записала и сына на свою фамилию.

— Почему?

— Потому что мой муж был негодяй! И я благословляю тот день, когда судьба смилостивилась надо мной и избавила меня от него, от столь тяжкого креста, — отрезала Зинаида Ивановна, показывая всем своим видом, что продолжать тему она больше не желает.

— Так какая же все-таки фамилия у дяди вашего сына? — вкрадчиво спросил у нее Бритый.

Но на сей раз не помогло и его обаяние. Воспоминание о покойном муже и его родственниках явно привело Зинаиду Ивановну в дурное расположение духа. К тому же она устала от гостей, и теперь ей не терпелось от них избавиться. Гости не стали еще больше раздражать женщину, попрощались и покинули ее дом, заполненный артистическим беспорядком.