Избушка на курьих ножках

Ба пока спит, но я знаю, что скоро она проснётся. Я делаю сладкий чёрный чай, нарезаю хлеб и колбасу. Немного приношу Нине, немного – Джеку в знак примирения, а затем иду кормить Бенджи из бутылочки. Когда я возвращаюсь, Ба уже сидит на крыльце, потягивает чай и любуется океаном. Её седые волосы выбиваются из-под платка и разлетаются, как облако.

– Разве не прекрасно? Я и не думала, что проснусь вот здесь. – Она с нежностью гладит балюстраду. – Наверно, избушка поджарила ноги в пустыне и пришла сюда охладиться.

Я киваю, придумывая, как вернуть бабушку в дом, чтобы мы с Ниной могли улизнуть.

– Что ты сегодня будешь готовить?

– Я думаю сегодня устроить выходной. – Ба берёт меня под руку. – Мы могли бы поплавать, поваляться на песке, приготовить вечером что-нибудь на костре – только ты и я.

– А как же мёртвые? – Мой голос становится выше. – А проводы?

– Каждому время от времени нужно отдыхать. Если мы не зажжём свечи в черепах, мёртвые отправятся в дом другой Яги. Это всего на одну ночь, так что ничего страшного. – Ба радостно пританцовывает. – Я уже много лет не видела, чтобы избушка мочила ноги. Думаю, это знак. Ну что? Айда купаться!

– Нет! Мы обязаны провожать мёртвых. Я… – Я хватаюсь за первый же повод, который приходит мне в голову. – Я только что проводила свою первую мёртвую душу. Хочу быть уверена, что у меня снова получится.

– Конечно, получится. Но ты посмотри вокруг. – Ба делает руками движение, будто бы дарит мне этот пляж. – Думаю, избушка перенесла нас сюда, чтобы отпраздновать твои первые проводы. Давай устроим день отдыха и веселья. – Она приподнимает брови и улыбается.

Я смотрю себе под ноги.

– Я хочу, чтобы сегодня был обычный день. Хочу, чтобы ты готовила для мёртвых, пока я строю забор. Именно этим мы всегда и занимаемся. Я не хочу ни купаться, ни валяться на пляже. – Слова оставляют во рту кисловатый привкус: это одна большая наглая ложь. Я хочу плавать и загорать, но не с бабушкой, а с Ниной.

– Что с тобой? – нежно спрашивает Ба.

– Ничего, – бросаю я в ответ. – Ты всегда говорила, что я должна провожать мёртвых, и теперь, когда я действительно этого хочу, ты спрашиваешь, что не так.

Бабушкино лицо мрачнеет. Она больше не танцует и горбится, как старушка. Ощущение, будто сердце вытаскивают из груди. Наверно, так себя и чувствуют бессердечные: внутри пусто и холодно. Я гоню от себя это чувство и встаю со ступенек.

Не обращая внимания на великолепное голубое небо, мягкий белый песок и ленивые волны, я шагаю к чулану для скелетов и начинаю вытаскивать из него кости для забора.

– Маринка? – Ба зовёт меня, но я не реагирую. Я с силой запихиваю в песок бедренную кость, руки дрожат. – Я не хотела тебя расстроить. Мы можем устроить проводы, если ты так хочешь, – говорит Ба.

Я киваю, но мне стыдно взглянуть на неё. Я продолжаю заниматься забором.

– Тогда я пойду готовить. – Ба проходит через крыльцо, и за ней захлопывается дверь.

Слеза скатывается по моей щеке, и я смахиваю её, царапая кожу песком. Я заглажу вину перед бабушкой. Я обещаю себе, что непременно сделаю это. Проведу с ней время в другой день. Но не сегодня. Сегодня – для нас с Ниной. Я должна показать ей океан. Это мой последний шанс провести с ней время, пока Врата не поглотят её навсегда.

Я несу охапку костей и, проходя мимо окна своей комнаты, шепчу Нине, что мы пойдём гулять, как только я управлюсь с забором. Она широко улыбается, глаза сияют от солнечного света и волнения, и это немного утихомиривает моё чувство вины. Работа с костями тоже успокаивает, и я убеждаю себя, что всё делаю правильно. Будто я исполняю последнее желание Нины. Думаю, даже Ба сумела бы меня понять.

Ба выходит и спрашивает, не хочу ли я перекусить, но я отвечаю, что не голодна. Тогда она говорит, что собирается вздремнуть до вечера. Она уходит в дом, затем какое-то время наигрывает медленную печальную мелодию на флейте, и вот наконец в доме тихо. Я выжидаю ещё полчаса, чтобы она крепко уснула, и выскальзываю с Ниной на улицу.

Мы идём по берегу и скрываемся от глаз избушки за огромными раскидистыми пальмами. Нина сбрасывает сандалии и бредёт по пене волн, осторожно лижущих песок. Она шевелит пальцами ног и хихикает:

– Ах, как здорово!

Я улыбаюсь ей в ответ. Видеть Нину такой счастливой просто потрясающе. Если бы только не эта ноющая боль в сердце: Ба так хотела отдохнуть, провести этот день со мной.

– Смотри! – визжит Нина.

Волна накатывает и приносит с собой крошечных рыбок, и теперь они шныряют возле её ног. Я снимаю обувь и вместе с Ниной прыгаю по волнам, заталкивая мысли о бабушке в самый дальний уголок своего разума. Потом мы бродим по берегу, рассматриваем блестящие ракушки и морских обитателей, которые прячутся в спокойных водах на отмели.

Нина никогда не видела морских ежей и морских звёзд. Каждый раз, как я показываю ей что-то новое, её глаза загораются от удивления. Даже я смотрю на всё вокруг как первый раз в жизни – её восхищение переполняет меня. Мы всё глубже заходим в море, пока по самую шею не оказываемся в тёплой, шелковистой воде.