Избыток целей

За кадром остались сомнения по поводу личной жизни. Мариам всегда занимала выжидательную позицию по отношению к нему. Ей не подходит сравнение с женой декабриста. По этой причине она не переехала в Петербург, больше года семья существует раздельно. И многое многое другое – вся история их отношений, плюс её семейный анамнез свидетельствует о том, что как только его дела пошатнутся, она откажется от него. Просто останется с ребенком в том месте, где находится и найдет тысячу причин, по которым не сможет приехать к мужу. Поэтому она не выказывает ревность, ей просто не нужно знать, где находится муж – ведь человеку свойственно не забивать голову лишней информацией. А когда настанет «час Икс», такая информация сразу всплывет – измены и прочий компромат.

Озадачиться подбором преданного человека, который пошел бы за тобой на край света, необходимо уже сейчас. Никто из окружения Андрея не обладал нужным набором качеств. Никто, кроме Тани.

Он не стал обсуждать с ней эти радикальные вопросы – ни за столом, ни в гостиничном номере. Ситуация должна созреть. И, в конце концов, наверное, сама собой решится.

Они вышли на улицу через гостиничный выход – Андрей предусмотрительно припарковался там. Он чувствовал необычайную лёгкость, на губах играла сытая улыбка. Хорошо, но мало. Конечно, лучше бы остаться в гостинице, но надо ехать в кафе «Доблесть» – там состоится официальное празднование дня рождения. Семья, друзья, все дела. Времени осталось впритык.

Уже стемнело, и наступившая темнота подчеркивала несуразность того, что вот так взяли и покинули уютный номерок. До Таниного подъезда доехали молча. Это не было той давящей тишиной, характерной для подобных случаев – когда девушку заводят а потом, разгоряченную, в самый такой момент бросают и едут в другое место веселиться. По крайней мере Таня не дала почувствовать Андрею неловкость. Она смотрела на него с любовью, и на прощание, поцеловав, еще раз поздравила с днем рождения, и выпорхнула из машины.

Проследив, как она зайдет в подъезд, он ударил по газам. Кафе «Доблесть» находится в минуте езды от её дома, на улице Чуйкова, в подвале музея Обороны и «Панорамы Сталинградской битвы», но он уже опаздывал. На ходу включил телефон, который до этого держал вырубленным. И первый звонок был от Тани.

– Ты далеко? – услышал он её встревоженный голос, которому аккомпанировало громкое хлопанье двери и торопливое цоканье каблуков.

– У Доблести. Что случилось?

– Проблема, приезжай скорей!

У него было настолько блаженно-умиротворенное состояние, что он даже не успел встревожиться. Развернулся и поехал обратно. Между деревьями блеснул слабый свет луны. Темные стволы вязов, словно стражники, выстроились вдоль Таниного дома. Она ждала его не у подъезда, а в арке. Он остановился, она рывком открыла дверь, и скомандовала:

– Не заезжай во двор, поехали отсюда!

Он задом выехал на улицу Гагарина, и поехал вниз, в сторону Чуйкова. Позвонила Мариам, он ответил, что сейчас через минуту подъедет. Доехав до перекрестка, остановился. До «Доблести» оставалось всего ничего – метров двести.

– Я тебя задерживаю? – спросила она. Отвернувшись, она смотрела в окно, провожая взглядом влюбленную парочку.

– Что случилось?

Она молчала. Он повторил вопрос, добавив, что никуда не поедет, пока не решит проблему. Таня повернулась к нему:

– Я подстрелила этого упырька – Верхолетова.

И умолкла. Андрей остекленевшим взглядом уставился на неё. По телу пошёл озноб, будто обдали ледяным душем. Она опустила солнцезащитный козырёк, посмотрела на себя в зеркало. Затем, вынув платок, стала вытирать им лицо.

– Он караулил в подъезде. Стал домогаться, шантажировать. Я сразу вынула твой пистоль и выстрелила.

Закончив с лицом, она принялась тщательно осматривать свою одежду.

– В смысле? Тот случай, когда он возил Волкорезова? В чем шантаж?

– Наверное, – отстраненно ответила она, вытирая платком свои лакированные полусапоги.

Она никак не походила на нервную растерянную дамочку, которой нужна помощь. Андрей стал разворачиваться:

– Блин… надо же поехать что-то с ним сделать… может добить.

Она схватила его за руку:

– Стой! Не надо!

– Что значит! Он на тебя напал… к тому же у меня к нему… тоже накопились вопросы.

Она потребовала, чтобы он остановился, и ему пришлось прижаться к обочине.

– Так что произошло? Если я правильно понял, этот урод на тебя напал. Значит надо поймать его и наказать.

Она снова отвернулась. Тогда он ласково напомнил, что они теряют время – Верхолетов уже наверное скрылся. Надо ехать сейчас – пока он стоит во дворе задыхающийся со слезящимися глазами и приходит в себя (Андрей в своё время подарил ей газовый пистолет).

– Сама-то как? Глаза не болят?

Взяв её руки, он прижал к губам её дрожащие, холодные пальцы. Ему нравились Танины руки – изящные, женственные, и вместе с тем не лишенные силы. Маленькие безвольные ручонки всегда вызывали у него презрительную гримасу.

В свете фар проезжавшей машины он вдруг заметил красное пятнышко у основания большого пальца.

– Что такое, ты поранилась?