Издержки богемной жизни

– Ему тогда двадцать лет было, – заметил Зимин.

– Он для меня и в пятьдесят лет оставался бы ребенком, – вдруг всхлипнула мамаша. – И что теперь прошлое-то ворошить? Убили мальчишку, а вы все никак не можете забыть какие-то его шалости!

– Вера Ильинична, как вы можете объяснить, что свитер вашего сына оказался на Бутурлине?

– Говорю же – не знаю! Вы у него и спросите.

– А одежда, в которой был ваш сын в момент убийства, принадлежит ему?

– Да, ему. И джинсы, причем почти новые, и куртка.

Он отпустил Юракову и, едва за ней захлопнулась дверь, распахнул окно – впустить свежего воздуха.

Потом вызвал Бутурлина на допрос.

Евгений выглядел еще хуже, чем в тот день, когда он пришел сдаваться. Сильно похудел, да и выражение лица выдавало заблудившегося в жизни человека. Зимин подумал – как бы этот Бутурлин не выкинул чего, не повесился бы в камере – так он был плох.

– Послушайте, Женя. Я понимаю, что вы пришли сюда добровольно, рассказали, как убили Извольскую, даже продемонстрировали это на следственном эксперименте. Но все же – зачем вам все это?

– Что?

– Вся эта игра, комедия? Неужели вы думаете, что здесь сидят одни тупоголовые идиоты, которые ничего не видят, не слышат и совершенно не разбираются в людях? Ведь вы же положительный парень, у вас все в порядке с учебой (я уж не говорю о том, что у вас нет никаких долгов в университете, проверить это было довольно легко), да и голова светлая. Что заставило вас надеть свитер совершенно другого человека, вероятно, настоящего убийцы, и прийти сюда, сдаться? Вы что, так сильно хотите в тюрьму? Вы заявились ко мне в таком виде, в каком вас никто и никогда не видел! Грязный, в непомерно большом для вас свитере, пропитанном запахами табака, и к тому же еще хранившем на себе биологические следы, повторяю, совершенно другого человека. Преступление. Но вы же этого не делали, так зачем вам все это?

Он молчал. И это молчание выдало в нем сомневающегося человека.

– В каких отношениях вы были с Валерием Юраковым?

– Я не знаком ни с каким Юраковым, – побледнел Бутурлин.

– Это ваш сосед, вы жили с ним в одном доме. Скажите, Бутурлин, зачем вам понадобилось надевать его свитер? Он сам вам его отдал или как? Это он убил Извольскую? Что вы знаете об этом?

– Это я убил ее, – он упорно стоял на своем.

– Предположим, я поверю вам, закрою дело и передам его в суд, вас посадят в тюрьму лет на семь-десять, а то и больше, учитывая не одну статью. И что дальше? Чего вы добьетесь?

– Я ничего не добиваюсь! Просто пришел и сдался. Все.

– Послушайте, Бутурлин, вы не представляете себе, как переживают ваша мать, ваша девушка. Что вы наделали? Что натворили? Кому и что пытались доказать? Слезы вашей матери вас не тронули? Она, на мой взгляд, достойная женщина и хорошо вас воспитала. И что она должна теперь думать о своей жизни – в чем она была не права, где допустила ошибку, раз ее сын совершил такое тяжкое преступление?! Вы разбили не только свою жизнь, но и ее! Вы своим неосмотрительным поступком (я имею в виду, что вы взяли на себя чужое преступление) сделали ее жизнь бессмысленной. А ваша девушка? Оля Барсова? Да она места себе не находит!

– Послушайте, хватит! – вдруг вскричал Бутурлин и стукнул кулаком по столу. – Сказал, что я убил, и точка! И сделайте, пожалуйста, так, чтобы моя мать сюда больше не приходила. Она не вынесет этого… когда-нибудь, когда все это закончится, я постараюсь ей все объяснить.

– Вот вы говорите, что убили Извольскую, но ваша девушка, Оля, утверждает, что в момент убийства вы были вместе.

– Врет она все. Выгораживает меня, – пробормотал Бутурлин, отвернувшись к окну.

– А я вам вот что скажу. Это Юраков, судя по всему, убил Извольскую! Учитывая его прошлое, характер, то, из какой он семьи, а также принадлежащий ему и весьма запоминающийся свитер… с этими дурацкими оленями… Словом, я не знаю, что между вами произошло и по какой причине вы взяли на себя его вину, но вся эта история уже в прошлом… понимаете?

– Нет, не понимаю.

– Юракова уже нет в живых, а вы продолжаете покрывать его.

– Как это – нет в живых?! А что с ним?

– Его убили. Возможно, это сделали вы, поскольку убийство было совершено как раз в тот день, когда вы явились ко мне с повинной. Вы могли убить его буквально за полчаса до нашей встречи. Или же его убил кто-то другой. В любом случае, он погиб, а это означает, что вы можете снять с себя все обязательства.

– Я не верю вам!

Зимин достал из папки пачку крупных цветных фотографий – и с места убийства Юракова, и из морга. Бутурлин молча рассматривал снимки. Он словно окаменел, сидел бледный, дрожащий. И вдруг мешком рухнул со стула – потерял сознание.

– Дежурный, сюда, быстрее!

19