Издержки богемной жизни

– Но послушайте, – перебила Рита, удивленная отсутствием логики в речи Марка. – Он мог прийти в прокуратуру по какому-нибудь другому делу, чтобы обеспечить себе алиби. Ему вовсе не обязательно было так тщательно готовиться к этому визиту, заучивая наизусть все детали убийства Извольской и надевая на себя чужую одежду лишь для того, чтобы его не заподозрили в другом преступлении – в убийстве Юракова. Марк, ты что?! Неужели ты еще не понял, что Бутурлина инструктировал по убийству Извольской настоящий убийца, и пришел он в прокуратуру именно для того, чтобы повести следствие по ложному следу и выгородить убийцу!

– А что, если Извольскую убил вообще неизвестный нам человек, «Х», каким-то образом связанный с Бутурлиным, и тот надел свитер Юракова нарочно, чтобы рано или поздно все равно стало известно, кому принадлежит этот свитер, то есть Бутурлин ничем и не рисковал? – предположил Смирнов. – Подумайте сами. Он выдумывает историю о том, что якобы задолжал университету за учебу, отлично понимая – легко проверить, что он никому и ничего не должен. Потом Бутурлин надевает одежду с чужого плеча, причем настолько яркую – этот запоминающийся свитер, который висит на нем, как на вешалке, да и штаны тоже не по размеру, зная, что и о свитере тоже все вычислят – кому он принадлежал. К тому же у Бутурлина отличная репутация – и как студента, и как сына, и просто как человека. И этот его внешний вид, нарочито грубый, грязный – все это бутафория. Он зачем-то отвлекал нас от настоящего преступника. Хотя, он же пришел с украденными украшениями… М-да!

– Мы вот ломаем себе голову, а ведь достаточно хорошенько его допросить, даже припугнуть, – с отчаянием в голосе воскликнула Рита и вдруг почувствовала легкое головокружение. Причем она знала, что с ней произошло и происходит все чаще и чаще. «Я занимаюсь не своим делом. Я веду себя вызывающе и даже смешно. И тысячу раз прав Марк, стыдясь меня».

Но обратного хода пока не было. Если она все бросит и вернется домой, в Саратов, о ней здесь будут вспоминать, как о взбалмошной дамочке, просто от скуки поигравшей в следователя.

– Рита, с тобой все в порядке? – вдруг услышала она голос Марка и вся покрылась мурашками. Откуда вдруг такая забота? Ведь ему давно наплевать на нее.

Волна одиночества и какой-то внутренней тишины накрыла ее с головой. Она чуть не задохнулась, не захлебнулась собственным отчаянием.

– Да, все нормально.

Она должна вести себя так, чтобы никто ни о чем не догадался. У нее с Марком все хорошо, все прекрасно!

– Вы, дескать, все дураки, раз, дескать, ничего не поняли из того, что я, дескать, придумал и разработал, чтобы вас, следователей-идиотов, послать по ложному пути, – сидел и бормотал Зимин, вертя в руках анонимное письмо. – Значит, Рита, вы уверены в том, что это письмо написала женщина?

– Определено. Стойте… Дескать… Дескать! Я совсем недавно слышала это слово, причем часто. Стоп! – Она хлопнула ладонью по столу. – Девушка-провинциалочка из ресторана «Золотая бабочка», которая зашла в ресторан в тот же вечер, когда буквально в двух шагах от него убили Извольскую! Она назвалась домработницей Ратманова и даже показала парню, отвечающему за фейс-контроль, снимки, где она вместе с Ратмановым, причем у него дома, в халате! Поэтому-то он ее и пропустил. Эта девушка, разговаривая по телефону, вероятно, с человеком, с которым у нее там была назначена встреча, много раз произнесла слово «дескать»! Официантка, невольно подслушавшая этот разговор, так и сказала, мол, слово-паразит – «дескать».

– Как странно, – сказал Марк. – А что ты делала в ресторане?

– Разговаривала с официанткой, работавшей в тот вечер. Она сказала: почти сразу после того, как Извольская и Арнаутова со своими спутниками вышли из ресторана, ее затошнило – она беременная – вот и побежала в туалет… И никакой косметички Извольской там не было, а вот потом, позже, когда официантка опять зашла в туалет, косметичка лежала на полочке! Я рассказывала об этом Григорию.

– И это действительно косметичка Извольской? – строгим голосом, как на допросе, спросил Марк.

– Ну да! Во-первых, она золотая. Не знаю, из какого материала она сделана, но как бы из мягкого золота, такая ткань необыкновенная. Официантка сказала – это комплект, у Извольской и сумка такая же была. К тому же, там была фотография Ратманова.

– Где она?

– Кто?

– Не кто, а что: косметичка?! – раздраженно ответил Марк. – Куда ты ее дела?

– Она у меня в сумке.

– Рита, давайте ее сюда! – Воскликнул Зимин. – У меня есть отличная идея!

– Похоже, я знаю, что ты хочешь сделать – отправить ее снимок Арнаутовой? Давай! Сейчас сниму на телефон и быстренько отправлю Варе по Интернету, – оживился Павел Смирнов.

– Тогда уж давайте сделаем несколько снимков, – предложила Рита. – У меня здесь есть косметичка, футляр от маникюрного набора, сумочка для банных принадлежностей. Все это снимем, отправим, пусть она прокомментирует.