#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было

На нелепой развязке потерял минут тридцать, предположив, что Настя приехала со стороны Питера и может не догадаться перейти на другую сторону станции. А чтобы попасть туда на машине, надо было проделать бессмысленный путь, переезжая с одной эстакады на другую, мотаясь туда-обратно на небольшом участке пути, – из-за скоростных поездов в Финляндию, как потом объяснил Степаныч. «Хорошо питерцы деньги бюджетные осваивают! Надо же такую чехарду устроить! А я полный дурак, что решил такие кренделя выписывать, бросил бы машину, как в первый раз, и пешочком – пару минут от силы».

Кое-какой народ на станции Комарово был и в одном направлении, и в другом, стояли на расстоянии друг от друга в ожидании электрички. Среди них ни одной кандидатуры на роль Одуванчика: пожилые парочки, мамочки с детьми и группа подростков. На всякий случай решил подойти к шоссе, где оставил машину. По обочине дороги взад-вперёд бродила одинокая фигурка то ли девочки, то ли женщины в длинном ситцевом платье, объёмном пуховике и с увесистым рюкзаком за плечами. В глаза бросились неуклюжие кроссовки – он таких и не видывал – и полосатые носки. «Не может быть! Это что за наказание?! Чмо какое-то!» – Ему захотелось раствориться, ноги онемели и отказывались двигаться. Чудо дивное обернулось и с интересом уставилось на него. Андрей поневоле подошёл поближе.

– Анастасия из Ялты? – процедил Андрей в надежде, что он ошибся и Одуванчик давно свалил несолоно хлебавши.

– Да… – сказала с вызовом девушка и покраснела.

Лицом она была милой, только огненно-рыжей и с россыпью золотых веснушек. Она смотрела на него серыми глазками-пуговками с зелёным отливом, и он с лёгкостью считывал страх и восторженное удивление. «Я произвёл на неё неизгладимое впечатление!» – Он усмехнулся и снисходительно протянул руку.

– Андрей! Приятно познакомиться.

Она в ответ протянула свою тоненькую бледную ручку с голубыми прожилками и, всё ещё смущаясь, выдавила:

– Очень приятно… Настя!

Голос у Анастасии был странный, немного осипший, как после бронхита, и вовсе не вязался с её внешностью. Писклявые голоса Андрей не жаловал, а её голос был то что надо, и он всегда приветствовал в женщинах эту пикантную особенность. В целом отвращения и разочарования у него не случилось.

«Одета странно… А так сгодится… Могла оказаться гораздо хуже. Конечно, не в моём вкусе – не дерзкая и, хоть и не малышка, по всему, явный одуван. Как же много о человеке может сказать его аватарка! Будем осваивать. Приобщаться, так сказать». – Он, не желая сам, громко рассмеялся и от азарта несколько раз подряд хлопнул себя по коленкам. Одуванчик заулыбалась в ответ, и её глаза на миг сверкнули искорками-огоньками. «Не, ну вполне, особенно когда улыбается. Простенькая, правда… Совсем маленькой в Питер из Ялты переехала – считай, коренная… Да какая уже разница! А вот с полосатыми носками она погорячилась! Ещё и длинные такие, нелепые… Может, у неё другие есть? Взяла же на сменку. Не-е-е, с такими носками не пойдёт! Если что, так прямо и скажу…» Молчаливая пауза затягивалась, и Настя начала смешно переминаться с ноги на ногу, настороженно вглядываясь куда-то вдаль. Потом не выдержала, тряхнула рыжей кудрявой головой и гордо изрекла:

– Я вам не понравилась! Я сразу по глазам всё поняла, когда вы меня первым взглядом окинули. И ничего страшного в этом нет, и я ни чуточки не обижена. – Она изобразила дружелюбную улыбку и на щёчках, как по команде, появились две ямочки. – Приятно было познакомиться. Ну я пошла…

– Не вам, а тебе. И ещё раз – меня зовут Андрей, можно без 555. Это во-первых! Во-вторых, почему ты за меня решаешь – понравилась ты мне или нет?!

– А в-третьих? – засмеялась звонко, по-девичьи Настя-Одуванчик.

– В-третьих – садись в машину.

Андрей открыл пассажирскую дверь, и Настя послушно полезла в неё вместе со своим огромным рюкзаком за плечами.

– Ну куда ты с ним?! Давай помогу.

– Я сама! – Она опять покраснела, поджала губки, стянула с плеч тяжёлую ношу, обхватила её двумя руками и, путаясь в подоле платья, влезла в машину. Расположив рюкзак в ногах, расправила платье, сложила ручки и притихла. «С прибабахом! Как из другой жизни. Только бы не плакса!»

Бабских слёз Андрей не выносил, становился ранимым, сентиментальным и легко шёл от жалости на любые уступки, мог и подзадержаться с той, что хорошо усвоила его слабость. Но долго манипулировать и наносить урон его психике никому не удавалось, быстро вычислял сей трюк и блокировал нарушительницу спокойствия везде без права на возвращение. А вот такие покладистые и жизнерадостные, как Соня, навсегда оставались в арсенале: с удовольствием встречался, ещё и подарки дарил или денег отваливал на праздники, заслужили.

Машина тронулась, и вскоре по салону стал противно раздаваться звуковой сигнал.

– Пристегнись!