Изгнание

– Мне помнится, я что-то читала об этом дне.

– Что ты могла читать? – спросила Джекобина, она слишком устала, а поэтому не обратила никакого внимания на странность ее слов.

– Я читала: «… это был не только конец королевской армии, но и конец его царствования».

К счастью для Николь, ее подруга в этот момент уже спала и не могла слышать и осознать этих горьких слов.

* * *

Повозки обоза, что совершенно естественно, двигались довольно медленно. Уже начали сгущаться сумерки, а они все еще были в нескольких милях от Лестера. Когда почти совсем стемнело, все услышали звуки, бывшие предвестниками чего-то более страшного, чем застигшая их на дороге ночь. Колонна двигалась по главной объездной дороге, поэтому сначала никто не удивился послышавшимся сзади звукам цокающих копыт. Но было что-то зловещее в поступи всадников, которые приближались так быстро и неотвратимо, что у всех женщин, а их было несколько сотен, сопровождающих повозки, мороз побежал по коже.

– Что это? – спросила Николь, очнувшись от глубокого и спокойного сна.

– Не знаю, – ответила Джекобина, до этого тоже мирно дремавшая.

Но бедняжка Эммет, которая все так же шла возле фургона, немного прихрамывая, вдруг закричала:

– Это целый отряд всадников, миледи! Они приближаются к нам, как ветер.

В следующее мгновение все увидели, кто к ним приближается. Одетые в кожаные куртки, с лицами, закрытыми железными забралами, с мечами наголо, к ним приближались по крайней мере два полка «круглоголовых».

– Они собираются атаковать нас! – воскликнула Джекобина.

– Нет, не может быть, – в ужасе ответила Николь. – Мы же не армия, а только женщины.

Но в ту же секунду эти слова замерли у нее на губах: она увидела, что все их повозки окружены. К горлу знатных дам уже были приставлены мечи, а тем бедняжкам, с которых нечего было взять, всадники начали отрезать носы и уши, сдирать кожу с лица до самых костей; некоторых же просто прокалывали мечами и бросали умирать прямо в дорожную пыль. Но было кое-что и пострашней. Женщины, которые даже и отдали деньги и драгоценности в обмен на свои жизни, вовсе не спасли себя этим: эти знатные дамы разделили ту же участь, что и их служанки и просто женщины победнее.

– Теперь наша очередь, – сказала Джекобина и сняла с талии маленькую сумочку так быстро, что Николь даже не успела понять, зачем она это делает.

Но Джекобина ничего не успела ей объяснить. Задыхающийся солдат спешился возле их фургона и, заглянув внутрь, схватил Эммет за шею и приставил обнаженный меч к ее лицу.

– Не трогай ее! – закричала Николь. – Я дам тебе все, что ты захочешь.

– Вот, возьми это, – произнесла Джекобина, протягивая сумочку. – Это бриллианты, которые достались мне от матери. Они твои, если ты сохранишь нам жизни.

Солдат рассмеялся и поднял Эммет в воздух, крикнув:

– Может, и сохраню. Но сначала подправлю это милое личико.

Бедняжка завизжала и закрыла глаза, а Николь сняла с пальца обручальное кольцо.

– Это единственное, что у меня есть, но оно золотое. Прошу тебя, не трогай ее, – взмолилась она.

Вдруг возле фургона послышался чей-то голос:

– Одно движение, солдат, и я вырежу на твоей спине полоски и обмотаю ими твой член. Понял?

Голос принадлежал Майклу Морельяну, вид у него был такой же отвратительный и грозный, как у остальных, лицо почти скрывал шлем, но в тот момент Николь показалось, что это самый прекрасный человек, которого она когда-либо видела.

– Но полковник… – запротестовал было солдат.

– О, черт тебя возьми! – воскликнул Майкл и застрелил солдата из пистолета, висевшего у него на поясе.

Николь никогда еще не видела, чтобы события развивались так быстро, она даже не успела понять, что произошло. Майкл с отвращением отбросил тело солдата и помог беспомощно барахтающейся Эммет выбраться из-под него.

– О, это вы, господин Майкл, – всхлипывая, пролепетала она, падая перед ним на колени.

– Да, это я, – угрюмо произнес он. – А сейчас я возьму ваш фургон под свою защиту и вывезу вас отсюда. Эти грабители и убийцы разошлись не на шутку, так что даже я не могу гарантировать вам безопасность, – он окликнул испуганного возницу, который все еще держал вожжи. – Эй, кучер, давай отправляйся в Маркет-Хорборо. Я поеду рядом, так что на вас больше никто не осмелится напасть.

Посадив Эммет в фургон, полковник Морельян оседлал лошадь и поскакал прочь от этого страшного места со следующим за ним по пятам фургоном.

– Кто это? – спросила Джекобина, страшно заинтригованная.

– Его зовут Майкл Морельян, когда-то я была с ним помолвлена, пока наши семьи не оказались из-за этой войны в разных лагерях. Если уж быть до конца откровенной, он – отец Миранды.

Джекобина с интересом посмотрела на нее:

– Да что ты! Тогда неудивительно, что он так нежно смотрел на девочку.

– Конечно, именно поэтому. Но я боюсь, он спасет нас только из-за нее, – сказала Николь, а потом закричала, обращаясь к Майклу, – Как же ты мог допустить весь этот ужас? Я думала, что ты не сможешь спокойно смотреть на то, как убивают и издеваются над невинными женщинами!