Изгнание

— Разве ты не рада меня видеть, девочка моя? — с самым невинным видом спросил он, отступая на пару шагов, чтобы получше ее разглядеть.

— Конечно, рада! — призналась Китти. — Но все равно это не снимает с тебя вины за то, что ты так напугал меня, Каллен Клеборн! Твое безрассудное поведение могло стать причиной выкидыша. — И замолчала.

— Ох, сомневаюсь… — Теперь и он замолчал, глядя на нее своими дымчатыми глазами, серьезно сдвинув брови. Каллен некоторое время в упор разглядывал ее, и вот на губах его вновь заиграла обычная улыбка.

Лицо его вдруг вспыхнуло и мгновенно просияло. Он сдвинул, как всегда, шляпу на затылок.

— Давно пора… Китти, девочка моя… — сказал он с проникновенной нежностью и совершенно серьезно.

— Я люблю тебя, Каллен Клеборн… — прошептала она.

— Я тоже, девочка моя…

Они пошли помочь встать с земли Элви, потом погрузили свою ношу в фургон.

Вернувшись в форт, Каллен доставил донесение Дэниэлу и заторопился к своей хижине. С минуту он наблюдал, как Китти помешивает кочергой угли в камине, затем закрыл окна и двери. В комнате стало тихо, жарко… и темно, за исключением слабого свечения затухающего огня в камине.

Он гладил ее по спине, по плечам.

— Китти… Китти, дорогая моя, — шептал он, прижимая ее все крепче к себе и лаская. Ее ладонью он накрыл свое набухшее место. — Похоже, я только об этом и думаю.

Китти с готовностью прильнула к нему, и он отнес ее на кровать.

Перед тем как проникнуть в нее, он отстранился:

— Надеюсь, он не повредит тебе? То есть вам…

— Пока нет, — прошептала она. — Моя мать говорила сестре, что нет никакой необходимости оберегать кобылу, если ее покрыл жеребец…

С первыми зимними «мухами» в форт поступило сообщение, что вождя всех шоуни Маисового Стебля бессмысленно подстрелили и потом прикончили американские офицеры в форте Рэндолф на слиянии рек Кахава и Огайо. Этот могущественный вождь со своим заместителем и сыном прибыл в форт под белым флагом вести переговоры с американцами, и горстка распоясавшихся офицеров жестоко расправилась со всеми тремя.

— Черт подери! — выругался полковник Кэллоувэй. — Неужели они не понимали, что своими действиями приближают наш смертный час здесь, в Кентукки?

Дэниэл взволнованно расхаживал по блокгаузу.

— С приходом весны нам придется дорого заплатить по этому счету, — согласился он.

Но оба все же смогли отбросить тревоги и дурные предчувствия, чтобы беззаботно отпраздновать свадьбу своих детей — Фландерса и Джемины. И пусть на торжествах не было роскошного стола — еду постоянно приходилось экономить, — зато было очень много музыки, танцев, и для поднятия у всех настроения Изекиэл Тернер принес несколько кувшинов свежего самодельного вина из хурмы.

А на рассвете следующего утра Элви Портер разродилась девочкой. Ребенок получил имя Маргарет, но все единодушно называли ее маленькой Льюрен.

20

— Ну, ребята, значит, договорились. — Дэниэл обращался к набившимся в блокгауз мужчинам, которые пришли послушать его об обеспечении форта солью. — Сейчас самое время выступить. Индейцы наверняка устраиваются на зиму в своих деревнях, но даже если и нет — капитан Гаткинс со своими ребятами быстро задаст им перцу. А мы пока давайте-ка начнем собираться и выступим через три дня — в первый день нового года.

Запертые за частоколом поселенцы смогли бы пережить зиму и на лишенном соли рационе, но без нее не могло быть засолено мясо, да и шкуры нужно было вялить… Соль нужна была позарез, и ее было много на Голубых ручьях, в сорока милях к северу от Бунсборо…

К счастью, им на подмогу две недели назад из Виргинии прибыл небольшой отряд колониальной полиции, и их командир вместе со своими людьми согласился принять участие в операции по доставке соли. Первая группа добровольцев из трех фортов в составе тридцати человек под командованием Дэниэла займется выпариванием соли из обогащенной ею воды в том месте реки Ликинг, где находились соляные копи и куда дикие звери приходили лизать соль.

Ровно через месяц им на смену придут люди капитана Гаткинса, и так они будут сменять друг друга до тех пор, пока годовой запас соли не будет заготовлен и отправлен по всем факториям.

— А ты поедешь? — спросила Китти Каллена.

— Нет, сейчас туда едет Роман. И я очень рад этому, девочка моя: это значит, что я буду почаще приезжать сюда, чтобы видеть, как полнеет моя женушка. — Он приподнял пальцем ее подбородок — Мне кажется, ты еще слишком худа для беременной женщины.

— Я в норме, Каллен! — заверила его Китти, но стоило ей заглянуть в старое мамино зеркальце на стене, как она убедилась в его правоте.

Обычная при беременности тошнота только усиливалась от повседневных турнепса и мяса. Даже драгоценные теперь маисовые лепешки казались ей безвкусными без соли.

— Ты очень мало ешь, — упрекал он ее.

— Я буду есть больше, когда пройдут эти приступы по утрам. Кроме того, я пью много свежего молока — кажется, оно идет мне на пользу. Да поможет мне Господь, а тебе не стоит, Каллен, так волноваться из-за меня! — Китти улыбнулась ему, и Каллен, успокоившись, нежно привлек ее к себе.