Изгнание

Отряд уже возвращался и находился в одном дневном переходе от озера. Не привыкший к столь долгим и интенсивным переездам верхом Балаш за последние пять дней совершенно отбил себе зад. Поэтому с лошади слезал скрючившись, как старый башмак, и даже к утру не чувствовал себя отдохнувшим. К счастью, сегодня была не его очередь готовить похлебку и можно было завернуться в плащ и немного подремать в ожидании ужина.

Лежа в некотором отдалении от костра он уже почти заснул, когда внезапно понял, что земля под ним дрожит. Ничего не понимая, юноша приподнялся и закрутил головой в разные стороны. Непонятный гул и дрожь нарастали. Испуганные лошади сбились в кучу и беспокойно заржали, прядая ушами. Потом в ужасе оборвали привязи и бросились врассыпную. Что-то огромное, сопящее и сотрясающее землю заслонило звездное небо и надвинулось на юношу. Балаш едва успел перекатиться в сторону, как колоннообразная нога опустилась точно на то место, где он недавно лежал, впечатав в землю и его плащ, и скинутые сапоги. Следом за ней и вторая нога сделала то же самое. Массивная туша проплыла мимо, обдав юношу резким, звериным запахом. И прежде, чем она затоптала костер, он успел увидеть загнутые внутрь бивни и низко опущенную голову второго зверя. А ещё Балаш мог бы поклясться, что верхом на гиганте, словно на лошади, сидел йорг. Юноша решил, будто ему привиделось – настолько невероятно это было. Крики боли и ужаса раздались у костра, вслед быстро удаляющимся мамонтам. К счастью, они проследовали дальше, не останавливаясь, словно и не заметив, каких бед натворили.

А бед мамонты натворили немало. Двух разведчиков они затоптали насмерть, ещё одному раздавили ноги так, что к рассвету тот скончался в страшных мучениях. Остальные остались живы и невредимы лишь каким-то чудом. Найти и поймать удалось только половину лошадей, потратив на это весь следующий день. Остальные, вкусив запретной свободы, видимо, присоединились к стадам диких собратьев. Запалив следующей ночью в полном молчании погребальный костер, на рассвете удрученные произошедшим разведчики отправились в путь.

В лагере, разбитом вокруг озера, царила праздность. В ожидании возвращения разведчиков делать было решительно нечего. Служивые валялись у костров и травили байки, которые становились тем более неправдоподобными, чем большим количеством вина были запиты. Рыбалка и охота давали обильную пищу людям, для лошадей было в достатке свежей травы и воды. Йорги не давали о себе знать уже много дней, и служивые расслабились, преждевременно бахвалясь окончательной победой над чудовищами.

Ромен пробирался между кострами, аккуратно переступая через протянутые ноги, валяющиеся седла и заплечные мешки, через кучи птичьих перьев, рыбьи потроха и прочий смрадно воняющий мусор. На чем-то таком мерзко-склизком он и поскользнулся, свалившись на мирно дремавшего стражника местного правителя и ненароком опрокинув котел с малоаппетитным, судя по запаху, варевом, из которого наполняла миски целая компания стражников.

«Эй, осторожней! Смотри, куда прешь. Глянь, что натворил,» – тут же раздались возмущенные вопли. – «Вот я тебе сейчас…»

Пострадавший, тот самый, что ещё минуту назад хмельно дремал у костра, вскочил и схватил Ромена за шиворот, намереваясь как следует проучить разиню. Тот даже не сопротивлялся – жалкий человечек.

«Оставь, Гром. Я его знаю,» – остановил его другой стражник по кличке Макар-большеног. – «Это личный повар иноземной владычицы Мизы. Потом проблем не оберешься.»

Обладатель звучного имени скривился, как от зубной боли. Кулаки у него давно чесались и боевой запал горел, выпустить бы пар, но благоразумие взяло вверх.

«Ладно, иди. Но ты разлил нашу уху. Сваришь нам новую, раз уж ты повар,» – отпустил он обидчика. Это предложение было шумно поддержано всей компанией.

«Конечно, конечно,» – облегченно вздохнув, залебезил иноземец. – «Сегодня же сварю.» И быстро засеменил прочь, бросив на компанию на прощание цепкий, холодный взгляд.

«Странный он какой-то,» – глядя ему вслед задумчиво проговорил Макар. – «Вроде испугался, а глаза спокойные и холодные, словно у рыбы.»

«Не принесет нам ухи, к рыбам и отправится,» – угрожающе заявил Гром.

Ромен, между тем, добрался до цели своего путешествия – шатра владычицы Мизы. Войдя, он церемонно поклонился и осведомился, что будет угодно госпоже на ужин.

«Ах, Ромен, Вы такой кудесник, что с тех пор, как Вы у меня служите, я не ела ничего не вкусного. Пусть будет рыба. Та, что вы запекли на решетке, с соусом из кислых лиловых ягод, была очень хороша,» – беспечно отмахнулась Миза.

Во время всего похода госпожа пребывала в неизменно прекрасном настроении, невзирая на тяготы пути. Поговаривали, что это связано с частыми визитами в её шатер правителя Домиара, кои нередко затягивались и до утра. Что ж поделать, женщина есть женщина. Даже Миза.