Изгнание беса (сборник)

Страсти иногда разгораются по самым ничтожным поводам. Существуют определенные противоречия, например, между намерениями «москвичей», видящих Севастополь в координатах целой Европе, и амбициями местных политиков, переоценивающих, как обычно, свой ранг. Дело доходит до обвинений в предательстве с одной стороны, потому что и дядя Паша, и Гоша, и даже веснушчатый Зайчик, вежливо, но настойчиво удерживают севастопольцев от поспешных шагов (чихали на нас и в Берлине, и в Вашингтоне, меланхолически говорит дядя Паша), а с другой – в малограмотном провинциальном зазнайстве. Конфликт этот то утихает на время, то разгорается вновь. Корни его, разумеется, в разнонаправленности интересов. Однако все амбиции исчезают, как только появляется Жанна. Бледная, но не бескровная в отличие от анемичных «сестер», чуть замедленная, чтобы не выплеснуть ненароком свою странную силу, она как бы одним присутствием растворяет все несущественное: ссоры улаживаются, обиды никнут и забываются, хриплые от напряжения голоса возвращаюся в нормальный регистр. Противники только что искренне ненавидевшие друг друга, так же искренне умолкают и начинают работать на общее дело. Благодать в присутствии Иоанны отмечают практически все. Ее влияние на окружающих фантастично. Вот почему здесь дело не только в соотношении средств, – не в спецназах и не в мерах охраны, предпринятых дядей Пашей. Просто даже в Киеве в конце концов понимают, что изъятие человека, фокусирующего на себе тысячи обожающих глаз, приведет к такому катастрофическому всплеску гнева и ярости, что волной протестов может накрыть всю республику. Трогать сейчас Севастопольскую Деву опасно. И потому встревоженный посол Украины в Москве молча проглатывает иронию своего коллеги из российского МИДа, в спор о прерогативах той или иной стороны не вступает и, по крайней мере, на словах соглашается, что происходящее в Севастополе есть внутреннее дело независимой Украины.

Кстати, не все в российском правительстве согласны с такой точкой зрения. Разумеется, никаких документальных свидетельств об ожесточенных дискуссиях, вспыхнувших внутри правительственных структур, мы не имеем: слишком близко пока еще к нам это время, слишком свежи впечатления и слишком влиятельны люди, тем или иным образом связанные с ситуацией, но по некоторым очень косвенным сведениям, просочившимся в прессу, можно судить, что намерение «сдать» Севастополь – конечно, чисто дипломатически, выторговав за это некоторые уступки, – было весьма настойчивым и анализировалось всерьез. Причем, людям, отстаивавшим данную точку зрения, не откажешь ни в здравом смысле, ни в практической сметке. Просто они считают, что надо смотреть на вещи реально. А дальнейшая судьба Севастополя – это уже как получится. И здесь надо отметить, вне всяких сомнений, решающую роль Кармазанова. Смелость, по-видимому впервые, победила в нем осторожность. Он доказывает, умоляет, требует, подлаживается, интригует; вступает во временные, на несколько часов союзы с одними людьми, а потом их бросает и заключает такие же соглашения с их противниками. Никогда раньше не наживал он себе сразу стольких врагов и никогда так сильно не рисковал своим положением. И все это, чтобы утвердить достаточно очевидную истину: можно, конечно, сдать Жанну прямо сейчас и получить взамен некие политические уступки, например, по вопросу о расположении баз Черноморского флота, но если не торопиться, если не глушить ситуацию специально, то она, как зерно, прорастет и нальется спелыми соками, и тогда разговаривать с Украиной можно будет иначе и предполагаемые уступки станут намного весомее. Наше преимущество в том, что ничего делать не надо; время за нас, следует лишь помедлить, чтобы собрать урожай. В будущем мы получим гораздо большие дивиденды. Он говорит на языке выгоды и потому его понимают. Или не понимают, но смутность по отношению к СНГ стала уже чертой новой России. Никогда не делать и даже не обещать ничего конкретного. Это – метод, дающий простор для политического маневра. Точка зрения Кармазанова укладывается сюда, как правильно поставленная деталь. И отчаянная его настойчивость тоже, по-видимому, дает результаты. В заявлении президента России, выдержанном в весьма невнятных тонах, осуждается сепаратизм, но вместе с тем и всякое применение силы, выражена надежда на сдержанность и благоразумие обеих сторон и содержится призыв начать немедленные переговоры. Россия смотрит на ситуацию как бы сквозь время. Такая позиция раздражает Киев сильнее всего.