Изгнание беса

Он дрожал и, точно в забытьи, совал Денисову-влажную пачечку денег, которая, вероятно, всю ночь пролежала у него в кармане. Денисов скатился по грязноватой лестнице. Противно ныл желудок, и металлические когти скребли изнутри по ребрам. Медленно рассасывалась чужая боль! Странно, что при диагностике передается не только чистое знание, но и ощущение его. Это в последний раз, подумал он. Какой смысл отнимать надежду? Лечить я не умею. Трепетало сердце – вялый комочек мускулов, болезненно сжимающийся в груди. На сердце следовало обратить особое внимание. Три года назад Денисов пресек начинающуюся язву, «увидев» инфильтрат в слизистой оболочке. А еще раньше остановил сползание к диабету. Сердце так же можно привести в порядок – ходьба, массаж. «Я, пожалуй, проживу полторы сотни лет,- подумал он.- А то и двести. Профилактика – великое дело». Еще два стремительных самолета распороли небо и укатили подвывающий грохот за горизонт. Войны не будет. Идут переговоры, Серый дождь затягивал перспективу улиц. Денисов поднял воротник, старательно, перепрыгивая через лужи. «Вот, чем надо заниматься,- подумал он. – Войны не будет. От спонтанного «прокола сути», который возникает только в экстремальных условиях, надо переходить к сознательному считыванию информации. Частично это уже получается. Я могу считывать диагностику. Все легче и легче. Доктор Герт- виг был бы доволен. Но .патогенез воспринимается лишь при непосредственном контакте с реципиентом – ограничен радиус проникновения, Настоящие «проколы» редки: В ойны не будет. Теперь надо сделать следующий шаг. Решающий. Надо увеличивать радиус. И главное, надо научиться привязывать увиденную картину к реальному миру. Необходим колоссальный тезаурус: до сих пор еслй кому-нибудь и удавалось прозреть нечто определенное, то такой носитель истины просто не мог объяснить что именно он видит, не хватало предварительных знаний. Отсюда хаос и туман знаменитых пророчеств древности – Сивилл, Апокалипсиса и самого подлинного Нострадамуса. Я могу наблюдать те или иные процессы, кажется, в мире элементарных частиц, но я совершенно не способен установить координаты увиденного в структуре современной физики… Две синие пульпочки образуют одну зеленую и при этом жалобно пищат, проникая друг в друга, а зеленая пуль- почка – не совсем пульпочка, а пульпочка и кренделек она не существует в каждый отдельно взятый момент времени, но вместе с тем наличествует как сугубо материальный объект, порциями испуская суматошные вопли, чтобы привлечь к себе такие же пульпочки-не- пульпочки и образовать с ними нечто, представляющее собою дыру в ничто ,.. Вот в таком роде. Невозможно логически интерпретировать картинку. Хлопов пожимает плечами: пульпочки, которые испускают вопли … Чтобы разобраться в деталях, надо сначала досконально освоить новейшую физику и соотнести «образы сути» с уже известными представлениями. Работы на десять лет. А потом окажется, что это вовсе не элементарные частицы, а рождение и гибель галактик или соотношение категорий в типологических множествах».

Он шел по свежему, недавно покрашенному коридору второго этажа, и впереди него образовывалась гнетущая пустота, словно невидимое упругое поле рассеивало людей. Встречные отшатывались и цепенели. Кое-кто опускал глаза, чтобы не здороваться. Все уже были в курсе. «Это пустыня,- подумал он.- Безжизненный песок, раскаленный воздух, белые отполированные ветрами кости. Мне, наверное, придется уйти отсюда. Болихат умер, и они полагают, что это я убил его. Сначала Синельникова, а потом Болихата. Дураки! Если бы я мог убивать!» Неизвестно откуда возник Хрипун и мягко зацепил его под руку, попадая в шаг.

– Андрушевич,- осторожно, как чумной сурок, просвистел он, пожевав щеточку светлых пшеничных усов.- Андрушевич…

– Лиганов.

– Лиганов,- тут же согласился Хрипун.- Андрушевич, Лиганов и Старомецкий. Но прежде всего Андрушевич. Он самый опасный.

Денисов остановился и выдрал локоть.

– Я не сразу сообразил,- потрясенный невероятным озарением, сказал он.- Андрушевич, Лиганов и Старомецкий. Этго все кандидаты в покойники? Вы их уже приговорили – я вас правильно понял?

– Не надо, не надо, вот только не надо,- нервно сказал Хрипун, увлекая его вперед.- Причем здесь покойники? Это люди, которые мешают мне и мешают вам. Так что не надо демонстрировать совесть. Поздно. И потом, разве я предлагаю? .. Нет! Совершенно не обязательно. Можно побеседовать с каждым из них в индивидуальном порядке. Намекнуть … Достаточно будет, если они уволятся … Задребезжали стекла от самолетного гула. Войны не будет. Уже идут переговоры.

– Я, наверное, предложу другой список,- сдерживая больное колотящееся сердце, сказал Денисов.- А именно:- Хрипун, Чугураев и Ботник. Но прежде всего – Хрипун, он самый опасный.

У Хрипуна начали пучиться искаженные, будто из толстого хрусталя, глаза, за которыми полоскался страх.

– Знаете, как вас зовут в институте? Ангел Смерти,- сдавленно сказал он.- Сами по уши в дерьме, а теперь на попятный? Испугались? И ничего вам со мной не сделать – кишка тонка …