Изгнание из Эдема. Книга 1

— А то, что ее воля парализует мою — это редкий дар. Она сильнее меня морально, возможно, даже физически, от нее исходит какая-то необыкновенная сила, силовое поле, и попав в него, очень трудно вырваться. Вы этого не ощущаете, мисс Смат?

— Нет. Ничего страшного.

— Но Джон Фархшем, Эндрюс Блэкфорд и многие до них были и есть ее жертвы. Я боюсь тоже стать ее жертвой. Простите за откровенность.

— Вы боитесь?

— Да.

— Не бойтесь ее, мистер Сэдверборг. У нее только один дар — делать деньги.

— Разве это малый дар?

— Это у них фамильное.

— Но с этим надо считаться.

— Согласна, деньги идут к деньгам.

— Если ими распоряжается умная голова.

— Когда муки полные закрома, то и свинья хозяйка.

— Свинья превратит все в грязь.

Патриция вздохнула и решила выложить свой главный козырь, видно, что она давно и хорошо готовилась к тому, чтобы бросить его на стол:

— Уважаемый мистер Сэдверборг, не бойтесь Стэфани Харпер Фархшем и еще как там ее. Я согласна, у нее много талантов, но я тоже имею свой маленький талант, который очень нужен Джонни, и она меня не парализует, как бы ни старалась: мы с ней двигаемся на разных уровнях и не можем наехать друг на друга.

— Ох, она может вас растоптать.

— Нет.

— Вы уверены?

— Без сомнения.

— И что же у вас за талант такой, мисс Смат?

— Сейчас скажу, я не говорю о воле…

— Не думаю, что воля у вас сильнее, мисс Смат.

— Воли у меня вообще нет. У меня талант делать людей счастливыми. К ней идут деньги, а ко мне идут люди со своими несчастьями, несчастные в своем роде, и я помогаю им обрести себя и быть счастливыми даже с очень маленькими деньгами, но если деньги есть, то это не мешает, во всяком случае мне.

Сэдверборг смотрел на Патрицию, на ее вкрадчиво отвердевшее лицо, на взгляд, который был уже не просящим, а скорее мягко-требовательным, внушающим, и начинал что-то понимать об этой женщине, но сформулировать еще не мог.

— Так вы считаете, что у вас нет воли?

— Да, у меня ее нет, но я всегда добиваюсь чего хочу.

— Вы уверены?

— Да, добиваюсь, и вы еще в этом убедитесь.

Сэдверборг с некоторым удивлением рассматривал стоящую перед ним женщину. Она, казалось, даже подросла с тех пор, как ушла из кабинета ее соперница, обрела некоторую значительность и властность. Ему даже померещилось, что неизвестно, от которой женщины ему надо спасать Джона Фархшема, но эта мысль, как мелькнула так и ушла от него. Голос Джона Фархшема из-за приоткрытой двери звучал таким неподдельным ласковым зовом, что зачеркнул все подозрения у Джулиуса Сэдверборга.

— Полли, идем! Не задерживай занятого человека, мы и так отняли у него много времени. Идем, милая.

Патриция еще раз посмотрела на адвоката твердым взглядом, который выражал такую уверенность и ласку, настойчивость и убежденность в своей немудрящей простоте желаний, что адвокат опустил глаза на стол, выражая всем видом, что ему надо начинать работать и аудиенция окончена.

— До свидания, мистер Сэдверборг, будьте здоровы. — Она протянула ладошку для рукопожатия, и Сэдверборг с удивлением ее пожал.

— До свидания, мисс Смат.

— Вы еще убедитесь в моих словах, — бросила Патриция уже от двери.

— Поживем — увидим, — буркнул Сэдверборг, удобно устроился в своем хорошо подделанном Чипендейле и открыл папку с документами, которую он хотел еще вчера вечером подготовить к работе, тоже по сложным семейным отношениям с запутанным наследством.

Но работать ему не хотелось или, вернее сказать, не было сил. Сосредоточиться не давала тень Стэфани Фархшем, мелькавшая по кабинету. В воздухе был ощутим еле заметный запах ее дорогих духов и, как какое-то наваждение, слышен ее воспитанный, но довлеющий над всеми голос: «Законы буду диктовать вам я. Юристы не знают законов». А что, если это правда, то что я делаю в этом кабинете?

— Фу, наваждение, не больше, не меньше, — вслух сам себе сказал Сэдверборг и встал из-за стола.

Он подошел к окну, подставил лицо солнечным лучам с надеждой, что они просветлят его голову и переключат мысли на другую работу. Ослепнув от яркого солнца, он стал полубоком к окну и постарался посмотреть вниз, на улицу.

Картина, увиденная им из окна привела его в хорошее расположение духа и даже рассмешила: встав на цыпочки, Патриция Смат прямо на улице расчесывала непокорную шевелюру Джона Фархшема, а он, наклонив голову, в какой-то бычьей позе покорно стоял, напрягшись всеми своими могучими мускулами.

Неизвестно сколько времени продолжался бы этот немой спектакль, но в дверь кабинета тихонько, но настойчиво постучали.

— Прошу! — весело сказал адвокат, поворачиваясь к двери и заранее зная, что идет его секретарша и несет ему кофе.

— Вот ваш кофе, господин адвокат. У вас сегодня было тяжелое утро.

— Не в первый раз, — засмеялся он.

Глава 2

Стэфани Фархшем и Эндрюс Блэкфорд стояли на крыльце офиса адвоката Сэдверборга и решали задачу довольно странной сложности: где проведет свое «драгоценное» время Блэкфорд, пока Стэфани будет заниматься японской борьбой, а потом они пойдут обедать в какой-то тихий ресторанчик на берегу реки, где очень хорошая и недорогая кухня.