Изгнание из Эдема. Книга 1

— Если вы собираетесь просить, чтобы я помогала ей, то запомните: мне надоели неимущие, ни на что не способные вдовы. Я сама превращусь в нищую, если взвалю их всех себе на плечи.

— Не бойтесь. Аллах милосердный и сострадательный внял мольбам вдовы.

— Каким образом?

— Слушайте!

— Я вся внимание.

— Однажды мне пришлось лечить премьер-министра, который возомнил, что он болен. И вот теперь я отправился к нему и объявил, что Аллаху угодно, чтобы вдове была назначена пенсия за счет цивильного листа. Она получила ее — это несколько тысяч в год. Затем я пошел в большой металлургический трест, эксплуатирующий изобретение моего учителя, и сказал директорам, что бедность его вдовы позорит их перед ликом Аллаха. Они были богаты и щедры: они выпустили для нее специальные учредительные акции, приносящие довольно большую сумму в год. Они полагали, что тем самым она вступает в дело на самых выгодных для нее условиях. Да внемлет ее молитвам и будет к ним милостив тот, в ком единый источник власти и силы. Но все это потребовало времени. На уход за мужем, сиделку, похороны, передачу лаборатории и переезд на более дешевую квартиру вдова истратила все, что у нее было, хотя ни врач, ни адвокат не взяли с нее ни копейки, а лавочники не торопили с уплатой долгов: воля Аллаха воздействовала на всех их сильнее, чем на государственное казначейство, взыскавшее с вдовы налог за ее крошечное наследство. Между кончиной моего учителя и назначением пенсии образовался как раз разрыв в полторы сотни. Но господь, который справедлив и точен, соизволил, чтобы руки вашего шофера и мои заполнили этот разрыв известной вам суммой.

— И вы все их отдали вдове?

— А вы как думаете?

— Но это же немалые деньги!

— Да, у меня таких никогда не было, и они преисполнили сердце мое такой радостью, какой никогда мне еще не доставляли деньги.

— Отдавая деньги вдове, вы испытывали такую радость? — с удивлением спросила Стэфани.

— Несравненную.

— О, Боже!

— И вот, вместо того, чтобы явиться к вам с пятьюдесятью тысячами, я задолжал за свое пропитание в вашем отеле и со дня на день жду, что ваш управляющий потеряет терпение и потребует немедленной уплаты.

Доктор, однако, не чувствовал себя угнетенным, а даже имел вид счастливого человека.

— Ничего, старина, — первым бросился с сочувствием к доктору Джон Фархшем. — Свои дела вы не устроили, зато чертовски благородно поступили с вдовой. А заодно, я вас поздравляю, вы ускользнули от Стэфи.

— Благодарю вас, сэр, — повернулся доктор в сторону Фархшема. — Но я не думал ускользать от нее.

— Она не выйдет за вас, пока у вас в кармане пусто, и гуляет ветер, — Фархшема обрадовало это обстоятельство, что не понравилось Патриции.

— Может, еще все образуется, — с надеждой сказала она и прижала к себе локоть Фархшема.

Но Стэфани пошевелила красивой туфелькой и оценивающе посмотрела на доктора. У нее перед глазами возник Амаль, грустно улыбнулся и исчез.

— А почему бы и не выйти мне замуж за доктора? — вдруг как бы сама себе сказала Стэфани.

Доктор сидел, занятый своими мыслями, как будто не его решалась сейчас судьба. Потом что-то сообразил и уставился на Стэфани:

— Вы что-то сказали, леди?

— Я решила выйти за вас замуж.

— Но я не выполнил ваши условия.

— Это не совсем так.

— А как?

— Из этого изобретения, вероятно, уже сделано десять раз по пятьдесят тысяч. Доктор, покрыв моими деньгами неотложные расходы вдовы, косвенным образом вложил их в изобретение. И проявил при этом исключительные деловые способности. Верно, мистер Сэдверборг? Стэфани улыбнулась Сэдверборгу.

— Безусловно, — быстро согласился Сэдверборг и с уважением посмотрел на доктора.

— Вы так считаете? — удивился доктор.

— Да.

— Объясните, почему?

— Вы выжали деньги из премьер-министра, а это ох как не просто, даже если вы ставили ему клистиры. Вы выжали деньги из императорского металлургического концерна. Вы устроили как нельзя лучше дела вдовы — разве этого мало, чтобы быть деловым человеком? Вы не согласны со мной?

— Это было непросто, но… — А что вас смущает?

— Я не устроил свои собственные дела.

— Что вы имеете в виду?

— Никому не секрет, уважаемый Сэдверборг, что я задолжал за стол, — грустно сказал доктор.

Стэфани улыбнулась, как улыбается мать, глядя на провинившегося ребенка.

— Что вы смеетесь, сударыня? Это очень грустно.

— А мне смешно.

— Над чем вы смеетесь?

— Над вашей проблемой.

— Разве долги это не проблема?

— Проблема, конечно, но не такая, чтобы опускать голову ниже плеч.

— Вы не знаете, что такое долги, вот вам и смешно, — доктор озабоченно почесал затылок.

— Ну, дружище, вы и насмешили меня, — громко захохотал и положил ногу на ногу вконец развеселившийся Фархшем, поправляя на себе курточку гребца.

— Не понимаю, чем я так вас насмешил?

— Пусть скажет Стэфи.

— Ладно, Джонни, я скажу, что задолжала своим поставщикам продуктов за два года.

— За сколько?

— За два года.

— И что?

— Поставщики меня уведомляют, что вынуждены прибегнуть к вмешательству властей, чтобы стребовать с меня деньги.

— И что будет?