Изгнание (СИ)

«Тебя должны были психотрепанировать, я знаю… Я прибежала, чтобы увести тебя, а там… Ты герой, Тадоль-па! Я всегда восхищалась тобой. Ты, ты…»

«Успокойся, Кари. Я не герой, - я смертник. А смертникам терять нечего».

«Не думай так. Если станция в наших руках, мы разнесем их. Я тоже взяла парализатор…»

«А записи?… Я оставил тебе в лестничном тайнике».

«Взяла».

«Тогда иди во дворец».

«Понимаю, там лифты…»

«Тебе ничего больше не надо понимать, - жестко сказал Тадоль-па. - Возьми себя в руки!»

«Прости меня».

«Обезмыслься. Иди в приемную ле-Трава. Ты там мне нужна».

Кари кивнула и, приученно склонив голову, направилась в сторону дворца. Разговор больше не возобновлялся. Тадоль-па вел Кари.

У входа во дворец Кари остановил фарон, оглядел похотливым взглядом и мысленно проговорил с издевкой:

«К кому? Таких, как ты, только что выпроводили».

«Есть важное сообщение для Верховного», - ответила Кари, глядя на фарона скромно, но в то же время строго. «Говори»,

Дольше Тадоль-па не мог рисковать, и, когда лицо фарона попало в круг на экране, он надавил на рычажок под рукой с надписью «переброс». Раздался щелчок, и на экране появилась Кари, отображенная взглядом фарона. Она смиренно объясняла, почему не имеет права охраннику сказать то, что положено знать только Верховному кселензу ле-Траву. Тадоль-па нашел рычажок «диктата» и, ощутив, как замер в ожидании фарон, подумал, что надо бы отвести его взгляд в сторону, - и фарон отвернулся от Кари, уставился на проходящих мимо ученых. Кари проскользнула в покои мимо отвернувшегося фарона, но тут же столкнулась с выскочившим из отсека охраны полковником фаронов Гюпеем. Он схватил ее за руку: «Кто такая? Почему во дворце? Объясняй!»

Тадоль- па не дал ему дослушать объяснения и, переключившись на Гюпея, послал мотив бросить женщину и бежать по своим делам. Включив диктат, мысленно спросил: а что случилось?

Полковник воспринял вопрос как разговор с самим собой и, содрогаясь от страха, стал размышлять, широко шагая по коридору: «Что, что… Разжалуют - и прощай вечность. Может, удастся замять скандал? Усыпил - это еще не убил… Правда, неизвестно, что он натворил на станции надзора. Ох-хо, да одного того, что низший захватил станцию надзора, достаточно для смертного приговора. Ле-Трав должен замять, иначе ему тоже не сохранить пост», - решил полковник и от отчаяния смело толкнул дверь покоев своего повелителя. «Прямую связь, Верховный!»

Ле- Трав завтракал. Крупный, холеный мужчина, он возвышался над маленьким столиком, нехотя пробовал подставляемые слугами блюда, в каких-то ковырялся, другие тут же заставлял убрать. На визит Гюпея никак не отреагировал и отложил столовую папку, лишь когда тот неожиданно резким голосом стал разгонять слуг:

- Все вон отсюда! Завтрак окончен. На кухню! И ни шагу из дворца без моего разрешения.

Такого еще не бывало. Удивленный ле-Трав тем не менее сохранял» спокойствие и кивком подтвердил приказ Гюпея, заметив с иронией:

· Вероятно, полковник лучше знает, когда я сыт. Слушаю.

· Прямую связь!

Слуги выбежали в разные двери. Ле-Трав поднял руку и на рогатой от антенны скобе, охватывающей голову, нащупал рычажок включения прямой связи - экран перед Тадоль-па потерял изображение.

О чем они беседуют - Тадоль-па мог только-предполагать. Дожидаясь, когда появится изображение, он приподнял над головой сетчатый шлем, прислушался к стуку и голосам за дверью - охрана бесилась в неистовой злобе: приказы открыть дверь сливались с угрозами немедленной расправы. Сколько же в них вековой самоуверенности! Они не просят, раздумывал Тадоль-па, они умеют только приказывать и пугать; насилие и страх - их основные приемы управления.

На экране появилось изображение мягких домашних туфель ле-Трава, на которые уставился полковник.

«Вытащить и в утилизатор живым! - приказал ле-Трав. - Об остальном

подумаем потом».

«Беспокоюсь за аппаратуру. Если испортит станцию…»

«Тогда тебе не уберечь головы».

«Тебе тоже не уберечь своей, - с отчаянной смелостью, порожденной безвыходным положением, сказал полковник. - Прямую связь!»

Опять ослеп экран. Тадоль-па понял: они решали, как заставить его выйти из аппаратной или как проникнуть в нее. Вероятно, то и другое сделать им нелегко.

Тем лучше.

Когда на экране вновь появилось изображение, Тадоль-па быстро перешел на

слежку за ле-Травом.

«Иди. Сейчас я сам поднимусь», - сказал ле-Трав полковнику и. когда тот понуро вышел, скомандовал роботу-распорядителю - сидящему за столом благополучного вида старичку: «Собрать слуг. Одеться. Парадная форма. Быстрее».