Изгнание (СИ)

«Теперь все делай сама, -сказал Тадоль-па. -Внизу много металла, связь оборвется. Спустишься в тоннель, достигнешь полюса. Твоя задача - увидеть экл-Т-трон и проверить мои догадки. И сразу - в Габар. Сюда не возвращайся, чтобы не погубить все».

«А ты, Тадоль-па?»

Переведя взгляд на экран, контролирующий полковника охраны, Тадоль-па увидел, что фароны готовятся вырезать дверь лучеметами. Он ответил бодро: «Я в полной безопасности, Кари. Прощай».

Она зашагала по ступенькам вниз, и связь их оборвалась.

Тадоль- па переключился на фарона, приспосабливающегося начать осторожную, чтобы не повредить оборудования станции, резку запорного устройства двери. Справиться с фароном оказалось проще простого: используя диктат, Тадоль-па заставил охранника навести лучемет на полковника. Тот заметался в тесном вестибюле, стал прятаться за офицеров. И все испуганно забегали под прицелом лучемета, шарахались из стороны в сторону, падали, ползли, вопили:

· Он под диктатом.

· Парализовать его!

· Убить!

Фарон, поддиктатный Тадоль-па, грохнулся на пол, парализованный сразу несколькими выстрелами, Офицеры били и хлестали фарона фибролучами, пока у того не прекратились конвульсии.

Почувствовав свою неуязвимость, Тадоль-па потерял бдительность и допустил ошибку. Он захотел пересесть за соседний пульт надзора, чтобы как можно больше кселензов взять под контроль, снял с головы шлем и тут же почувствовал, как его словно бы встряхнули; он неестественно вытянулся, неуклюже встал с кресла и против своей воли пошел к дверям. Каким-то краешком сознания понял, что его оплошностью воспользовался Верховный кселенз ле-Трав.

«А ты думал победить нас, вонючая скотина?!» - гремел в голове голос ле-Трава.

«Я… боялся… смерти…» - проговорил Тадоль-па, с трудом преодолевая охватившее его напряжение.

«Он боялся!.. - издевался ле-Трав. - Теперь я посмотрю, как ты забоишься, когда сам полезешь в утилизатор. Я буду расщеплять тебя по частям. Ты у меня…»

Ле- Трав с яростью обрушил на Тадоль-па накопившуюся ярость и на какое-то мгновение забыл о необходимости направлять действия поднадзорного, вести его, не оставляя ни на секунду. Тадоль-па тут же воспользовался ошибкой ле-Трава: зацепившись ногой за ногу, он упал и стукнулся микропередатчиком мыслей об пол, так что бионик хрустнул и разбился.

Удар был настолько сильный, что Тадоль-па потерял сознание.

2. На грани жизни

Внизу гулко грохнуло, и волна воздуха, взмыв вверх, ударила в каменный козырек над пещерой, пахнула гарью в лицо Ворха - взрыв. Ворх отпрянул от лаза, втиснулся в какую-то расщелину и замер. Взорваться мог только снегоход, на котором он приехал сюда, - значит, покушение! На Верховного кселенза! Это не укладывалось в голове. Это же…

А почему бы и нет, подумал Ворх с усмешкой. Ведь и сам он приехал сюда не развлекаться. Вот только забрался в эту глушь без охраны, как будто специально для удобства врагов. Какая непростительная опрометчивость!

Над лазом пронеслась с шипением лавина снега, сорванного с вершины взрывной волной; в пещере стало темно от взметнувшейся снежной пыли. Она забивала рот, глаза, уши, лезла под одежду. Но лавина проскочила быстро, снежная пыль улеглась, и Ворх подумал, что ему 'повезло дважды. Первый раз, когда не стал углубляться в горы и избежал смерти от взрыва снегохода. А вторая удача была в том, что, добравшись до первой же испещренной горы, он полез

наверх, под козырек, а не остался внизу, где был бы сейчас завален снегом в какой-нибудь из пещер.

Теперь предстояло избавиться от убийц. Он понимал, что они обязательно появятся и, конечно же, не оставят его в живых.

И они появились- в пещеру проник пронзительный свист глайдера. Скорее прятаться! Убраться в глубь пещеры, в толщу горы, чтобы их приборы контроля за мыслями не уловили и тени какого-либо образа. Окаменеть.

Выбрался из пещеры после того лишь, как еще раз услышал свист улетающего глайдера. Огляделся. Дождался, когда серебряная лодочка зависла над вершиной дальней горы и скрылась за ней. Вот теперь можно безбоязненно думать…

В эти дикие, пустынные места Верховный кселенз Ворх приехал тайно, чтобы побыть одному и обдумать план дальнейшей борьбы без опаски, что кто-то подслушает мысли. За последние триста лет немногие могли позволить себе такую роскошь. Ворх рискнул. Выбрался из зоны массовой слежки за мыслями, чудом избежал смерти, остался, наконец, один, но - не думалось. Его честолюбивые замыслы как бы поблекли, отодвинулись на второй план, а в Ворха вошло неведомое ранее чувство беспричинной тоски, грусти о прошедшей молодости, желания счастья. С чего бы это, задумался он, рассматривая распростертую перед ним лощину и горы - гигантские волны окаменевшего океана, величавые и такие безразличные к его судьбе.