Изгнание владыки

Лавров. – Глубина здесь не достигает и двухсот метров, следовательно давление воды на свод не превышает двадцати атмосфер. Примите во внимание также идеальную сопротивляемость геометрически точного полусферического свода, который к тому же опирается на башню, построенную из того же материала. Такое сооружение может выдержать значительно большую нагрузку. Однако пойдем дальше. Сначала в шахту, Самуил Лазаревич, – повернулся

Лавров к Гуревичу и сейчас же, спохватившись, воскликнул: – Да, простите! Забыл вас познакомить. Самуил Лазаревич Гуревич – начальник строительства и главный инженер шахты номер три – товарищ Красницкий. Эрик

Гоберти – корреспондент иностранных газет.

Покончив с этой неизбежной церемонией, Лавров двинулся вперед.

– На какой глубине сейчас работаете, Самуил Лазаревич? – обратился он к Гуревичу.

– Тысяча двести десять метров, Сергей Петрович.

– Температура?

– Пятьдесят пять градусов.

– Мне помнится, – вмешался Гоберти, – вы предполагали достигнуть температуры что-то около трехсот пятидесяти градусов. На какой же глубине вы ее встретите, если разрешите спросить?

– Примерно около пяти километров, – ответил Гуревич.

– Колоссально… Колоссально… – бормотал Гоберти, торопливо занося в записную книжку свои заметки.

Поселок казался безлюдным. Лишь изредка встречался одинокий прохожий и, приветливо поздоровавшись с новыми людьми, исчезал в ближайшем здании. С левой стороны поселка, из густо разросшейся зелени, внезапно донесся веселый детский смех.

– Неужели здесь дети? – удивленно спросил Гоберти.

– Ну как же! – ответил Гуревич. – В поселке немало семейных людей, которые привезли сюда и своих детей.

Сейчас, вероятно, в школе перерыв и ребята выбежали в наш крохотный сад.

– Черт возьми! – не мог удержаться Гоберти. – Вы, однако, с комфортом устроились на дне морском.

– Без детей было бы скучно, – объяснил Гуревич. – И

уверяю вас, они себя чувствуют здесь не хуже, чем на поверхности земли. Зелень, озонированный воздух54, квар-

54 Озон (видоизменение кислорода) – газ, являющийся окислителем. Применяется для очистки воды и воздуха. Озонированный воздух – очищенный, обеззараженный, лишенный дурного запаха.

цевые фонари, под которыми ребята загорают не хуже, чем на солнце… Даже теннис и футбол у нас процветают. Такого вратаря, как наш Андрей Глебович, и на поверхности земли не скоро найдете, – сказал Гуревич, показывая на улыбающегося Красницкого. – Если вам захочется отдохнуть на даче, приезжайте сюда, господин Гоберти. Право, не пожалеете, – заключил он, открывая высокую стеклянную дверь у подножия башни.

Гоберти ничего не успел ответить – новое зрелище захватило его. Тихий шорох вертящихся колес, шелест ползущих тросов, музыкальное гуденье моторов, тяжелое пыхтенье и вздохи где-то скрытых насосов наполняли огромное внутреннее пространство башни. Ее противоположная прозрачная стена виднелась далеко впереди. Высоко над головами вошедших густо сплетались в ажурную сеть бесчисленные балки, подкосы, среди которых изредка мелькала маленькая фигура человека. На разной высоте то здесь, то там в эту сеть были вкраплены баки и газгольдеры55, перевитые трубами и змеевиками. Круглый ровный пол был составлен из огромных четырехугольных плит.

Из-под пола выходило наверх множество кабелей и труб.

Через большой круглый люк двигались вверх и вниз прозрачные кабины лифта с грузом или изредка с людьми.

Через другой люк, огороженный легкими перилами, виднелись ступеньки металлической лестницы, уходящей куда-то вниз, в светлую пустоту.

После чистого, свежего воздуха поселка в башне чувствовался какой-то едва уловимый, щекочущий горло запах.

55 Газгольдер – резервуар для хранения газа.

– Что это? Чем здесь пахнет? – поспешно повернулся к

Гуревичу Лавров.

– Вот уже несколько дней, как этот запах держится в башне, – ответил Гуревич, недовольно проводя рукой по пушистым седым усам. – Мы вынуждены употреблять низкосортный георастворитель, совершенно непригодный для закрытых помещений.

– Почему же вы не замените его высококачественным?

– нетерпеливо спросил Лавров.

– У нас другого нет, Сергей Петрович, – хмуро ответил

Красницкий. – Вся последняя партия растворителя никуда не годится.

– Надо было немедленно сообщить нам об этом! – уже не скрывая волнения, заметил Лавров.

– Мы говорили об этом лично товарищу Березину по телевизефону, – сказал Гуревич.

Лавров вопросительно посмотрел на Березина.

– Я уже распорядился, Сергей Петрович, о срочной отправке на шахту номер три новой партии георастворителя, – ответил Березин смущенно и поспешно. – Произошла ошибка на заводе. Я сделал внушение нашему приемщику.

Лавров укоризненно покачал головой.

– Примите меры, чтобы это больше не повторялось.

Когда будет доставлена новая партия?

– Дней через десять, – подумав, ответит Березин. –

Партия уже отправлена из Архангельска на «Василии

Прончищеве».

– Ну нет! – решительно возразил Лавров. – Вы переправите сюда в аварийном порядке на самолете одну тонну растворителя. Вам хватит тонны на десять дней, товарищи?

– спросил он Гуревича и Красницкого. – До прибытия

«Прончищева»?