Изгнанник

— Ты забыл, что ты исчез? Что в течение нескольких месяцев тебя повсюду разыскивали, но найти так и не смогли? Жозеф Энгуль, а чаще Потантен приходили, совершенно потеряв надежду увидеть тебя вновь хоть когда-нибудь. Почему я должна была усомниться в том, что рассказала мне эта женщина? Она плакала… О! Она так рыдала!

— Она плакала потому, что Агнес накануне выгнала ее из дома. И то была ее месть, вот и все!

— А кто мог предупредить меня об этом? Судя по тому, что она говорила, тебя только что похоронили в Ла Пернель, и твоя жена в отчаянии приказала сделать мне что-то плохое, если только я осмелюсь появиться в Сен-Васте. Она умоляла меня уехать как можно дальше ради спасения нашего сына…

Не в состоянии больше устоять на месте, Тремэн отпрянул и принялся мерить шагами комнату, сжимая побелевшими пальцами свою трость:

— Эта шлюха — настоящий демон!.. Она ответит мне за все, как только я вернусь!.. А ты не попыталась выяснить что-нибудь еще? Ты могла бы послать Жиля Перье?..

— У меня не было оснований не верить ей! Что касается Перье, то Жиль и его мать только и думали, чтобы поскорее уехать из Овеньера. Там начались большие сложности с новым муниципалитетом в Порт-Бай. Положение было угрожающим, и его мать больше не хотела там жить. Они уехали с нами одновременно: они — в Джерси, я — в Париж…

— Продав всю мебель и даже эти безделушки, которые были свидетелями нашей любви и которые мы так любили?..

Мари-Дус опустила голову, и Гийом увидел новые слезы. Они покатились по ее щекам, и она не стеснялась их, но ему стало стыдно, когда она жалобно прошептала:

— Нам нужно было как-то жить — Артуру, Китти и мне… У меня совершенно не оставалось денег. Вспомни, я же уехала из Лондона, ничего с собой не захватив! Мы могли существовать только благодаря тебе и…

Вдруг он начал кричать, давая выход этому морю ревности, которое переполняло его:

— Не обманывай меня, Мари!.. Когда ты все продавала, ты уже была не одна! С тобою рядом был человек, этот англичанин!.. Если бы он был тебе другом — а мне кажется, что именно за него ты только что вышла замуж, — он мог бы тебе помочь! И потом, как он там оказался? Ты позвала его? Или твоя мать послала его к тебе?.. Он — тот самый знатный сеньор, родственник королевы, который должен был сделать тебя графиней, и богатой к тому же, и…

Мари тоже встала и взглянула ему прямо в лицо. Через прозрачные лужицы слез в ее глазах сверкнул гнев:

— Перестань кричать!.. Ненавижу, когда кричат! Ты пришел для того, чтобы разыгрывать из себя инквизитора, чтобы оскорблять меня, словно мы не знакомы с тобой уже целую вечность? Ведь ты же ничего не знаешь о том, что было в моей жизни до тебя, ты ничего не знаешь о моих друзьях, и ты слишком легко забыл, что ради тебя я бросила все, приговорила себя к жизни уединенной, даже затворнической ради единственного удовольствия провести с тобой время от времени несколько часов, несколько дней быть рядом с тобой… Теперь слушай! Я не звала сэра Кристофера, и моя мать его ко мне не посылала! Она считает, что он слишком стар, слишком незначителен, он не льстит ее самолюбию!..

— А кто же тогда? Святой дух?

— Нет… Лорна, моя дочь!.. Я думаю, что в глубине своей души она любит меня больше, чем это может показаться. Мое долгое отсутствие и молчание обеспокоили ее. Она обратилась к сэру Кристоферу, которому, она знала, можно довериться. Это скромный человек, даже застенчивый, но Лорна не могла не знать, что он очень привязан ко мне и что он всегда был готов помочь. Она просила его встретиться со мной…

— Значит, она знала, где тебя искать? А ты говорила мне, что никто во всем мире этого не знает.

— Усмири свой гнев, Гийом, и послушайся голоса рассудка! Ты забываешь, что Овеньер был унаследован моей матерью прежде, чем ты купил его для меня. Мои дети всегда подшучивали надо мной — может быть, немного жестоко, — они считали это моим пристрастием к канадской провинции и называли не иначе, как дремучий хутор среди дикарей. Заметь, моя мать тоже знала, где я скрываюсь, но она запретила всем поддерживать со мной отношения…

— Ах, твоя мать! Как-нибудь я ею займусь!..

— Под каким предлогом?.. Оставался Кристофер Дойль и его спокойная привязанность ко мне. Лорна выбрала его…

— И ты, ты вышла за него замуж? О Мари! Мари! Как ты могла это сделать? Как только я узнал, где тебя искать, я сразу же бросился к тебе! Я пришел, чтобы вновь увидеть тебя, чтобы обнять…

— И отвезти в Тринадцать Ветров?..

Никогда голос Мари не звучал так нежно, как в ту минуту, когда она задала этот жестокий вопрос. На мгновение у Гийома перехватило дыхание, но он быстро овладел собой, чтобы она не заметила его смущения. Выронив на пол свою эбеновую трость, он медленно подошел к ней и обхватил ее плечи своими большими руками:

— Отвезти куда угодно! — поправил он, сдерживая ее движение отстраниться от него. — Куда именно — я и сам пока не знаю. Но в чем я был уверен, так это в том, что больше не намерен разлучаться с тобой. А в эту минуту я еще меньше этого хочу! Я никогда не любил тебя сильнее, чем сейчас…