Изгнанник

Впервые за много дней ему вдруг все стало совершенно ясно. Он словно собственными глазами увидел, как Волк приходил сюда и следил за ним, – видимо, он делал это постоянно с тех пор, как они расстались. А потом Волк обнаружил воронов и стал прыгать, пытаясь их схватить. И ему удалось выдрать у одного из них перо из хвоста, которое он растерзал, давая выход своему гневу и отчаянию. И ту ветку растерзал тоже Волк.

Только теперь Торак понимал истинное положение дел, и правда оказалась оглушительной. Это вовсе не Волк от него отказался. Это он сам отрекся от Волка! От Волка, своего верного друга и брата, который охотился с ним рядом и охранял его от всякой опасности! А как он, Торак, ему за это отплатил? Прогнал прочь, размахивая горящей веткой! Заменил его какими-то воронятами!

Торак даже застонал под бременем собственной вины.

– Я должен его найти! – вскричал он. – Я должен все исправить!

* * *

Торак не заходил в Лес с тех пор, как утратил разум, и теперь Лес показался ему слишком темным и каким-то тревожно застывшим. «А что, если и Лес негодует за то, что я от него отрекся? – думал он. – И Волк тоже на меня сердится…»

Но деревья живут гораздо дольше людей, и они гораздо терпимее – рассердить их не так-то легко. Лес был рад тому, что Торак вернулся. Он приветствовал его сочными ягодами земляники, смягчавшими его воспаленное горло, и душистой травой тысячелистника, которой Торак тут же натер себе тело, чтобы не слишком донимали комары. Лес предложил Тораку в качестве трута гриб чагу, но самое главное – он показал ему след Волка: клочок шерсти, зацепившийся за колючую ветку, и содранный с упавшего ствола мох.

След вел на вершину холма, мимо маленького озерца. Торак вспомнил, что видел это озеро и раньше; сейчас оно ослепительно сверкало в закатных лучах солнца, покрытое золотистыми водяными лилиями.

Волки выбрали себе отличное местечко для Логова – на склоне холма, чуть западнее этого маленького озерца, где вокруг, как верные стражи, стояли сосны. Вход в нору был скрыт огромным красным валуном, высотой с Торака; вокруг валуна вся земля была утоптана множеством лап и усыпана обломками костей.

Но самих волков видно не было. И волчат тоже, хотя среди волчьих следов попадалось множество маленьких. Только потом он понял, почему никого нет. Волчата наверняка спят в Логове, а стая охотится в Лесу и вернется, скорее всего, к рассвету. Значит, ждать придется довольно долго.

Вдыхая сильный сладковатый запах волков, Торак чувствовал, как его душу все сильнее охватывает тоска по Волку. Жестокие угрызения совести терзали его. Ведь именно волки спасли его в раннем младенчестве, взяли в стаю, выкормили, а он столько дней от них шарахался, словно от кровожадных чудовищ!

Внезапно из-за валуна вынырнул огромный волк. Совершенно бесшумно, словно дух. Губы его были приподняты в угрожающем оскале. Он зарычал и пошел на Торака.

У Торака перехватило дыхание, он едва осмелился вдохнуть и чуть отступил назад. Надо было предвидеть, что стая непременно оставит кого-то охранять волчат!

Волк-нянька приближался.

Торак отвел глаза и проскулил тонким голосом: «Извини! Не нападай!»

Волк-нянька прорычал в ответ: «Убирайся!»

Торак медленно отступил к дальнему берегу озерца, заросшего водяными лилиями. Впервые ему угрожал волк! И он осознал, что до окончательного выздоровления ему еще очень далеко.

Спустилась короткая летняя ночь. Но Торак так и не ушел от того озерца. Он ждал. Лягушки заливались в тростниках. Из воды вынырнула выдра, удивленно уставилась на него, потом с легким плеском снова нырнула, только лилии закачались на поверхности озера.

Торак задремал.

Но сквозь некрепкий сон все время слышал какие-то странные завывания. Потом вдруг проснулся, как от толчка. И ему показалось, что у него сильный жар; голова словно распухла, а горло болело так, что невозможно было глотать.

Ночь была необычайно тихой.

Слишком тихой.

Чувствуя смутное беспокойство, Торак решил все-таки еще раз сходить к волчьему логову и проверить, все ли там в порядке, – хотя рассвет еще не наступил и стая вряд ли вернулась с охоты.

Как и в первый раз, это место показалось ему заброшенным, но, помня о волке-няньке, Торак подходил к логову с осторожностью. Видно было плохо, но он все же заметил, что на одной из берез кора сильно ободрана мощными когтями. Причем слишком высоко для барсука, но слишком низко для медведя.

Торак ощутил знакомое покалывание между лопатками. Это ощущение узнал бы любой из лесных жителей, ибо означало оно: за тобой кто-то следит!

Торак вытащил нож. Он старался двигаться настолько бесшумно, насколько ему позволяло затрудненное дыхание и воспаленное горло.

Что-то лежало у подножия валуна.

Это был волк-нянька. С разорванным боком и растерзанным горлом. Волк стоял насмерть, отчаянно защищая детенышей.

Торак опустился на колени и, положив руку на одну из белых лап мертвого волка, прошептал:

– Ступай с миром. Отыщи Самое Первое Дерево, и пусть тебе вечно сопутствует удача, когда ты станешь охотиться в сени его ветвей!