Изгнанник

Скопившиеся внутри раздражение и злость толкнули Стрижа в направлении комнаты. Повариха бросила на него удивлённый взгляд, явно не понимая что телохранитель самой графини забыл в комнате для простой челяди.

Плевать.

Где-то в груди у Лёхи ворочалось нечто хищное и злое, требующее выхода.

Слуги азартно шлёпали по столешнице засаленными картами, прикладываясь к кружкам с пивом. На телохранителя они взглянули мельком и продолжили игру, хохоча и шутливо переругиваясь.

Судя по тому, как они игнорировали визитёра, в местной негласной иерархии этот квартет занимал достаточно значимое положение.

Лёха хмыкнул. Он ещё у ристалища сделал зарубку в памяти как следует начистить рожи этим четверым. В воспитательных целях, чтобы впредь помнили: глотки нужно рвать за своих.

Разве плохо, что заодно и он сорвёт на них дурное настроение?

Нужно лишь сделать всё по уму, чтобы не выглядеть виноватым. Времени на разборки у него нет, а вмешивать Дарана не хотелось.

Пройдя мимо слуг, Стриж взял с подноса серебряный кубок и огляделся в поисках чего-нибудь безалкогольного.

— Э, полуухий, — не отрывая глаз от карт, подал голос один из слуг. — Серебро для благородных…

Лёха плотоядно ухмыльнулся. Борзый. Как раз то, что нужно…

— Навозник, это ты сейчас кого смердом назвал? — неторопливо обернувшись, громко поинтересовался Стриж.

Игра замерла. Слуги положили карты, оценивая соперника и прокручивая в головах возможные последствия драки.

Лёха избавил их от трудностей выбора. Поставив кубок на место, он неторопливо подошёл к столу и, резко ухватив ближайшую кружку, выплеснул пиво в лицо ревнителю правил. После чего врезал этой же кружкой по голове самого здорового слуги.

Глиняная посудина не вынесла такого надругательства, разлетевшись на множество осколков. Череп здоровяка оказался гораздо крепче, но всё равно удара хватило, чтобы слуга с грохотом рухнул на пол.

Сидящий слева парень попытался вскочить, но нарвался на удар локтем в нос и на некоторое время выбыл из драки. Четвёртый слуга оказался проворнее и почти успел встать на ноги, когда ему в солнечное сплетение прилетел кувшин с пивом. Охнув, бедняга упал на четвереньки и отчаянно заперхал, стараясь вдохнуть воздуха.

Здоровяк оказался на диво крепким. Удар, отправивший бы любого другого в нокаут, лишь на краткий миг вывел его из строя. Подскочив, словно подброшенный пружиной, детина кинулся на Стрижа, протягивая руки, чтобы схватить полуухого гада и свернуть в бараний рог.

Увернувшись, Лёха подставил бугаю подножку и, когда верзила полетел носом в пол, добавил ему кулаком по загривку. А потом влепил ногой в промежность парню с расквашенным носом. Тот тоненько взвыл и лёг на пол в позу эмбриона, враз позабыв про пострадавший орган обоняния.

Слуга, из-за которого всё завертелось, наконец проморгался от попавшего в глаза пива. Оценив ситуацию на поле боя, он кинулся прочь, но брошенный Лёхой табурет сшиб беглеца на пол.

— Убью, — прорычал здоровяк, вставая на четвереньки и тряся головой, словно баран после сшибки.

«Силён!», — мысленно похвалил его Стриж, подхватывая второй табурет.

Изделие местных мебельщиков, описав красивую дугу, состыковалось с черепом бугая, наконец отправив его в отключку.

— Всё, всё, пощади! — просипел ушибленный кувшином, держась одной рукой за живот и выставив вторую в умоляющем жесте.

— Сиди и не рыпайся, — грозно прорычал Стриж. — Э, куда?

Окрик предназначался ревнителю правил, пытавшемуся ретироваться на четвереньках.

Догнав его в два шага, Лёха пинком перевернул жертву на спину и задушевно спросил:

— Ну что, хам навозный, есть ещё желание мне указывать?

Парень молчал, с ненавистью глядя на неожиданно грозного полуухого. Лёха довольно оскалился и примерился для удара.

— Нет, — торопливо выдохнул слуга.

— Хорошо, этот урок ты усвоил, — с некоторым разочарованием проговорил Стриж.

Ему хотелось размазать кого-нибудь ровным слоем по стене, но здравый рассудок напоминал, что смертный приговор эти четверо не заработали.

А жаль…

— Как думаете, — обуздав злобу задушевно спросил Лёха, — стоит рассказать господину капитану, за кого вы глотки драли во время дуэли госпожи Райны?

Двое пострадавших перестали стонать. Моментально заткнувшись, они с ужасом вытаращились на обидчика. Похоже, гнева капитана слуги боялись, как огня. Неудивительно — характер у одноглазого крутой, а уж за своих близких он любого порвёт на лоскуты.

— Это всего лишь ставки, — жалобно прогнусавил парень с разбитым носом.

— Вот капитану и расскажете, что это — всего лишь ставки, — зло прорычал Стриж. — Или самому спустить с вас, сволочей, шкуры?

Он демонстративно задумался.

Троица слуг с мольбой смотрела на него, забыв про боль.

— Ладно, живите, — нехотя разрешил Лёха. — Но если ещё хоть раз пасть откроете — пожалеете, что господину капитану в руки не попали.

И, не дожидаясь ответа, вышел в кухню.

— Что там за грохот? — уперев руки в бока, поинтересовалась Хлоя.

— А, да эти придурки из-за карт сцепились, — отмахнулся Стриж. — Пришлось разнять и вразумить.

— Не прибил? — прищурилась повариха.