Изгнанник

Аржан Салбашев Изгнанник

Все события и персонажи в романе вымышлены. Любое сходство с реальными событиями случайно

Часть 1

Глава 1

Полдень. Бог солнца Амон Ра щедро источал любовь к поданным, но те вместо слов благодарности укрылись в тени своих глинобитных жилищ. Сквозь пелену пыли, красным ковром накрывшую поселение хабиру1, едва пробивался редкий шорох. Раскалённый воздух дрожал над землёй, казалось, дунь ветер, сонное царство воспарит и облаком уплывёт в неведомые края.

В центре деревни возле храма Сетха, бога войны и повелителя пустынь, из-под навеса из пальмовых ветвей слышался звук, похожий на скрип не смазаных колёс. То Шамма-писец, высокий старик, похожий на черепаху из-за длинной морщинистой шеи, торчащей из широкого ворота балахона, хриплым голосом диктовал задание бритым наголо мальчишкам, скрестившим ноги на циновках.

Наставник неспешно прохаживался между учениками, в одной руке его был свёрнутый в рулон папирус, в другой – плётка, с конца которой змеями свисали несколько кожаных полос, выискивающих жертву.

Перед учителем стояла нелёгкая задача – обучить сыновей соплеменников грамоте, дабы в будущем они могли выполнять работу за египтян, решивших, что ходить по полям и считать каждое зёрнышко, изнывая от жары, не достойно их высокого сана.

– Напишите – у меня есть десять быков, – скрипел Шамма.

Эли, лопоухий десятилетний мальчик в набедренной повязке, с ямочкой на угловатом подбородке, высунув кончик языка из уголка губ, старательно водил остро заточенной деревянной палочкой по глиняной дощечке.

«Красивый у меня бык получился! Вон какая у него мощная грудь и огромные рога!» – мальчик довольно оглядел рисунок.

Вдоволь налюбовавшись, Эли вновь склонился над дощечкой. У ног животного он выцарапал десять палочек и задумался:

«Только у моей семьи нет и одного быка. Но разве учитель не знает об этом? Знает! Тогда зачем он велит писать о десяти? Наверное, учитель уверен – когда я вырасту, у меня будут быки, и я буду богат, как египтянин!»

Внезапная жгучая боль обожгла его тощую спину.

Изогнувшись, Эли принялся растирать ушибленное место.

Над ним грозной стеной возвышался наставник:

– Сколько должно быть быков?!

Безжалостные кожаные змеи дрожали на плётке, готовые вновь наброситься на жертву.

– Десять, – поморщился от болезненного зуда Эли.

– А как число десять пишется, бестолочь?! – наставник развернул свиток и ткнул им в лицо мальчику.

Увлёкшись, Эли совсем забыл, что вместо десяти палочек надобно рисовать короткую верёвку, согнутую в дугу.

– Когда я вырасту, у меня будет много быков. Я буду их всем раздавать, чтобы никто не остался голодным, – пробубнил себе под нос Эли, стирая чёрточки.

Хоть учитель и пожилой человек, но слух у него был отменный:

– Мечтать дома будешь! Пиши только то, что я велю! – гневно воскликнул Шамма-писец и «змеи» снова обожгли спину нерадивого ученика.

В воздухе парил едва сдерживаемый смех: мальчишки с явным удовольствием наблюдали за тем, с каким упоением учитель вколачивал истину в их товарища.

Эли стойко переносил удары плетью – соученики не дождутся его воплей о пощаде, чтобы потом потешаться над ним. Лишь предательская слезинка повисла у него на кончике носа. Эли быстренько смахнул и её. «Вроде, никто не успел заметить», – украдкой огляделся он. Только худой и низкорослый Зэев, выставив перед собой негнущуюся в колене правую ногу, внимательно всматривался в его лицо.

«Зэев не в счёт – он мой лучший друг, он не станет надо мной изгаляться…»

Сидевший с левого бока от Эли полный мальчишка по имени Горус, единственный египтянин, живший вместе с матерью в их деревне, вытянул шею, чтобы посмотреть, что нарисовал его товарищ.

Отца у Горуса не было, его казнили за участие в голодном бунте, а мать с маленьким Горусом сбежали от преследования властей в деревню хабиру.

– Ой! – Горус потянулся к ужаленной спине.

Сегодня Шамма щедр на удары плёткой. Грозно оглядываясь, учитель приговаривал:

– Дитя несёт ухо на спине. Чем чаще его бьёшь, тем больше оно слышит.

«Накормив змей», наставник уселся на циновку возле красной стены храма и продолжил вести урок.

Эли сидел тихо, весь его облик говорил: «Я – прилежный ученик».

На самом же деле он, спрятавшись за спиной высокого соученика по имени Датан, только делал вид, что внимает поучениям наставника, а сам – предавался мечтам. Мысли его невесомым камышовым пухом витали над заливными лугами в устье Священного Хапи2, вдали от мирской суеты, где его отец и старший брат Агарон каждый год по окончании паводка пасли скот городской знати.