Изгнанник

Анохин торопливо сделал несколько заметок в блокноте… И тут Авденаго с силой толкнул Сашу в спину. Тот глухо вскрикнул и едва удержал равновесие на краю расщелины. На мгновение прямо перед сашиным лицом мелькнула оскаленная физиономия Авденаго. Затем молодой тролль с силой наступил Саше на ногу, ударил его под колени и вторым толчком сбросил в пропасть.

Анохин застыл на месте, блокнот в одной руке, карандаш в другой.

— Ну, что же вы не пишете? — сказал ему Моран. — По-вашему, я до вечера тут намерен вам диктовать все эти глупости?

Анохин молча посмотрел на него. Затем медленно убрал блокнот в карман и прикусил карандаш.

— Вас что-то смущает? — осведомился Моран. Он обернулся и посмотрел на расщелину, в которой исчез Саша Дерягин. — Ах, это… Мой деловой компаньон сбросил в пропасть моего же консультанта. Заметьте, он не сбросил туда ничего вашего. В чем же дело?

— Собственно, я несколько удивлен, — подтвердил Анохин. — Поступок вашего компаньона вызвал у меня… некоторое недоумение.

— А для чего, по-вашему, я взял с собой консультанта? — Моран пожал плечами. — Это же очевидно. Его роль в моем бизнесе состоит в исследовании новых возможностей для фирмы. Кстати, это обстоятельство отражено в контракте, который он подписал. Подписал добровольно, без всякого давления с моей стороны. Ну, что, есть у вас возражения?

Анохин молчал — как показалось Авденаго, потрясенно.

А Моран продолжал, влекомый вдохновением:

— На данном этапе это касается изучения портала. Исследование новых возможностей, я имею в виду. Поэтому консультант только что, на ваших глазах, приступил к исполнению своих непосредственных обязанностей… — Моран демонстративно зевнул, как бы утомленный необходимостью разъяснять столь очевидные вещи. — Сейчас мы с вами выпьем чаю в уютной теплой подсобке и более подробно обсудим вопросы нашего грядущего сотрудничества. И если мой консультант сочтет портал функционирующим нормально, то я немедленно подпишу все бумаги и вольюсь, так сказать, в вашу дружную семью. Как вы там это называете? В общину петербургских троллей. Немедленно подпишу и вольюсь, — повторил он энергично.

— Просто мне показалось, — проговорил Анохин, собравшись наконец с мыслями, — что ваш консультант отправился инспектировать портал без малейшего желания со своей стороны.

— Ну разумеется! — воскликнул Моран, со всей искренностью прижимая ладонь к сердцу. — Разумеется, без всякого желания! Да сейчас все работают без всякого желания. Палец о палец ударить не хотят, даже за деньги. Всех приходится заставлять. Вот когда вы в последний раз видели живого сантехника? Я не говорю о мертвых сантехниках, я говорю о дееспособных… А? То-то и оно. А поменять унитаз? Проблема! Никто не хочет работать! Поэтому у меня собственная методика. Насилие, только насилие. Я всех заставляю. И работают, голубчики, заметьте, работают на славу… Идемте же, угостите меня наконец чаем. Говорю вам, он скоро вернется и даст мне всеобъемлющую консультацию.

Глава четвертая

«Дорогой (зачеркнуто)

Уважаемый Александр Дмитриевич!»

— Я Владимирович, — скрипнул зубами Дерягин. — Мог бы и запомнить.

«Вы сейчас здорово (зачеркнуто) злитесь на меня и Морана, но, с другой стороны, если это был единственный выход, то нет оснований злиться. Зато экстремально…»

— Экстремальней некуда, — проворчал Дерягин.

Падение в кроличью нору, вроде того, как описано в «Алисе» (книга, невероятно раздражавшая Дерягина, не говоря уж обо всех этих писклявых экранизациях), завершилось обмороком. Дерягин очнулся и обнаружил себя в саду. Сад был тихий, практически райский. У Дерягина раскалывалась от мигрени голова. Контраст между ужасным состоянием Саши и безмятежным покоем сада был болезненный. Хотелось как-нибудь нарушить эту чертову идиллию. Однако Саша, во-первых, не знал — как, а во-вторых, у него не было на это никаких сил.

Саше потребовалось несколько минут просто на то, чтобы решиться сесть. До этого он лежал на клумбе и бессмысленно смотрел на ярко-желтый цветок.

Наконец ему начало казаться, что у цветка сделалось скептическое выражение лица. Это заставило Сашу взять себя в руки и, преодолевая головную боль, отползти от клумбы подальше.

Усевшись в тени дерева, он сразу же нащупал в кармане листок бумаги и вспомнил прощальные слова Авденаго. Насчет письма.

«Место, где вы сейчас, — Истинный мир, — писал Авденаго. — Советую называться именем Хэрибонд. Вам подходит и все будут уважать (зачеркнуто) хорошо относиться.