Изгнанник

— Погоди, зачем так спешить? — рассудительно проговорил Хонно. — Сперва выслушай, в какой помощи я нуждаюсь. И еще следует заранее понять, в состоянии ли ты помочь мне. Потому что если я попрошу тебя о чем-то невыполнимом, то это будет просто нечестно с твоей стороны.

— С моей? — нахмурился Нуххар (кажется, этот Хонно оказался умней, чем притворялся, а Нуххар такого не любил).

— Ну да, ты ведь в любом случае мне пообещаешь помощь, потому что хочешь на свободу, — объяснил Хонно. — Но если моя просьба окажется непосильной для тебя, то вот и получится, что ты меня обманул. В твоем возрасте, да еще имея только один глаз, обманывать нехорошо.

— Обманывать хорошо в любом возрасте и с любым количеством глаз, — заявил Нуххар. — Так что помогай мне скорее, а я сделаю все, что ты ни попросишь.

— Я хочу жениться на одной девушке, — сказал Хонно. — Ее зовут Бээву. Она пасет коров.

Тут Зверь Лесной громко зарычал, потому что он знал уже о той участи, которая постигла его сородича. (Вот видишь! Лесных Зверей не один, а несколько, и тот, погибший, приходился этому, здравствующему, каким-то близким сородичем!)

— Цыть! — прикрикнул на Зверя Нуххар. — Хорош выть! — И он обратился к Хонно: — Бээву — могучая девица с тяжелым нравом. Из нее получится добрая жена. Я помогу тебе. А теперь — давай, вытаскивай меня.

— Я отрежу твои волосы, порву твою одежду и под конец сниму с тебя сапоги, — рассказал ему Хонно. — Вот ты и окажешься на свободе.

— Ты полный дурак! — загремел Нуххар. — Ты хочешь погубить меня! Едва ты освободишь мои волосы и тело, как ноги утянут меня в трясину. Нет, сперва сними с меня сапоги, чтобы я смог выдернуть ноги из болота и поджать их под себя, потом срежь иои волосы, а уж после этого отбегай в сторону и жди.

Так Хонно и поступил.

Сперва он настелил ветки, чтобы можно было подобраться по трясине к самым ногам Нуххара. Лежа на животе, Хонно отрезал ремни, удерживающие сапоги на месте, и Нуххар принялся сучить ногами пуще прежнего, и дергался, как муха, прилипшая к сладенькому, и наконец вытащил ноги на волю, очень синие и сморщенные от долгого пребывания в заточении и сырости.

— Теперь волосы! — потребовал Нуххар.

Хонно забрался на куст, прогибавшийся под его тяжестью почти до самой земли, и принялся отпиливать ножом спутанные патлы Нуххара, причем Нуххар корчил при этом ужасающие рожи и широко раскрывал рот, но не кричал, терпел боль молча, а Звери — Лесной и Степной — хватали Хонно за ноги дико разинутыми пастями. Зверь же Домашний жалобно скулил и поглядывал на происходящее издалека.

Когда волосы Нуххара оказались на свободе, ветки распрямились и, разрывая одежду тролля, выбросили его вперед, как катапульта бросает камень. Вместе с Нуххаром пролетел по воздуху и Хонно, пролетел и грянулся о землю всем телом, так что из него чуть весь дух не вышел.

Оба тролля полежали некоторое время в неподвижности, чтобы прийти в себя и обрести дыхание, а потом зашевелились, приподнялись на локтях, наконец уселись, уставились друг на друга и начали смеяться, причем у Нуххара еще и текли из единственного глаза слезы.

Хитроумный тролль Нуххар был обстрижен глупым Хонно так криво и коротко, что напоминал теперь, скорее, заросший лишайником камень, нежели тролля. От долгих криков, слез и смеха нос у него съехал на одну сторону, а рот — на другую. Нуххар знал, как он выглядит, а Хонно это видел, вот они оба и смеялись.

Потом Нуххар стал серьезным и спросил Хонно:

— Для чего тебе жениться на Бээву?

Этот вопрос застал Хонно врасплох. Он думал довольно долго, как лучше ответить, и наконец сказал:

— Она красива и желанна. Она сварливая, у нее толстые косы. Любой здравомыслящий тролль захотел бы такую женщину себе в жены. К тому же ее отец мне посоветовал это сделать.

— Ты прав, — сказал Нуххар, усмеясь. — Для тебя не найдется жены лучше, чем Бээву, и я охотно помогу тебе заполучить ее. Слушай. Когда она бежала прочь из дома, то так торопилась, что не остановилась, чтобы помочь мне. Хоть она видела, в какое я угодил положение, да и я умолял ее всеми возможными умолительствами, чтобы она задержалась и спасла меня от неминуемой смерти.

— Умереть от голода и жажды, застряв в кустах и трясине, — очень неприятная смерть, — сказал Хонно, которому не хотелось обсуждать жестокое поведение его будущей невесты.

— Ха! От жажды и голода! — сказал Нуххар. — Да ты совсем наивный юнец. Я умер бы от жажды — да не своей, от голода — да от чужого. Попросту говоря, парень, меня бы съели.

— Съели? — изумился Хонно и зачем-то оглянулся, но ничего нового у себя за спиной не заметил. — Кто бы съел тебя?

— Мои Звери — Лесной, Степной и Домашний, — ответил Нуххар. — Вот кто!

— Но ведь они же твои Звери, — не понял Хонно, — как бы они стали тебя есть?

— Голод взял бы верх над преданностью, как оно всегда и бывает, — ответил Нуххар. — А когда они проголодались бы как следует, непременно набросились бы на меня — и все, поминай как звали.

— Они же могли пойти охотиться в другое место, — предположил Хонно.