Изгнанник. Арка 3. Том 1

— Он мой сводный брат. И, как ты можешь догадываться по его цвету кожи, он — янрано. И каким бы ловким шпионом и диверсантом я бы не был сейчас, у меня тоже было детство. И все окружающие меня дети не слишком стеснялись в выражениях и не сильно интересовались моими чувствами, когда говорили мне, что думают по поводу моей внешности. И Борхе, как ты понимаешь, внёс свою долю к этим оскорблениям и насмешкам. Я, конечно, понимаю, мы были детьми и росли в услових, когда нас почти не воспитывали, и всё же… Я признаю, что он мой родич, и если ему будет угрожать смертельная опасность, я конечно, окажу ему посильную помощь. Но жалеть его мне, сам понимаешь, не за что.

— Ты… так откровенен со мной, — с сомнением протянул я, — ты же меня почти не знаешь. Заслуживаю ли я такого доверия?

— Переведавшись с тобой в бою, я узнал тебя гораздо лучше, чем даже ты, возможно, знаешь себя сам, — в этот момент Агер мне дружелюбно подмигнул, и выглядело это до такой степени странно и непривычно, что я даже немного оторопел от подобного жеста, — в любом случае, ты знаешь, какую я веду жизнь, и понимаешь, как часто мне приходится молниеносно оценивать тех, с кем мне приходится иметь дело. И если я тебе всё это говорю — значит, понимаю, что ты заслуживаешь такого доверия. Ещё вопросы?

— Да, — тихо сказал я, — надеюсь, ты помнишь, что я в этом мире чужак. Мне есть куда возвращаться, и есть, к кому. Йегерос, как бы ты его ни ненавидел, обещал мне хоть какую-то помощь в этом вопросе. А что можете предложить мне вы, пустынные кочевники? Да прости меня за такую откровенность, те, единственным достижением которых является то, что они всё ещё живы?

— Этот разговор я предпочёл бы отложить, — виновато моргнув, сказал Агер, — ибо, в самом деле, не смыслю в этом ничего. Но Арсини — далеко не единственный мудрец вимрано среди пустынных кочевников. Возможно, с помощью твоей магии… той, которую ты нарёк Магией Слёз, возможно совершить что-то, что, может быть, даже изменит столь бедственное положение с водой в нашем мире…

Глава 4.2

Глава 2. Пустынный быт.

С этого и началось моё знакомство с пустынными кочевниками. И, при всём уважении к их истории и происхождении — я не мог бы сказать, что они так уж кардинально отличаются от тех рано, что живут в городе. Они так же заботятся друг о друге, о своих детях, следят, чтобы всем было хорошо. Ну, насколько это возможно в таких условиях.

Меня подселили в шатёр к одной уже явно немолодой женщине, которая в своей палатке по каким-то причинам проживала одна, хотя та была достаточно просторная и явно смогла бы вместить ещё пару постоятельцев. И это при том, что успел заметить, как из некоторых палаток на меня смотрели по три, а то и четыре любопытные мордашки. Обернувшись, чтобы разглядеть их получше, я тут же пожалел об этом: сходство с сиротами, которых мне благодаря магии Слёз удалось увидеть в заброшенном приюте в Кастильве, было просто поразительным. И я в очередной раз поразился: как могла подняться у кого-то рука на таких детей, слабых, беззащитных, ни в чём не виноватых? И одновременно понимал: существовала сила, которая могла заставить поднять руку на беззащитных детей. Страшная, всепожирающая, подавляющая разум и волю сила, присутствующая в каждом разумно существе. Инстинкты зверя, которые даже из самого добропорядочного и мягкого человека сделает зверя без стыда и совести, который будет убивать десятками, сотнями, даже тысячами — и глазом не моргнёт. Достаточно лишь надавить на некоторые кнопки и сделать убийство либо рутиной, либо правым и справедливым делом…

— Размещайся вон в том углу. Вот тебе покрывала, — вырвал меня из раздумий чей-то голос. Придя в себя, я увидел, как женщина-вимрано с тёмно-зелёной шкурой, с которой мне и предстояло делить палатку, протягивает мне пару одеял. Почтительно кивнув ей, я взял одеяла и отправился в выделенный мне угол. Всё размещение состоялось в том, что я постелил одно покрывало поверх другого. Подушек в этом мире либо не было, либо они были предметом немыслимой роскоши. Даже в замке Йегероса мне пришлось выпросить отдельный кусок ткани и замотать в него немного соломы, чтобы получилась хоть какая-то подушка.

Решив прилечь, чтобы восставить силы, я задумался. Вот как ведь складывается. У меня совершенно нет никаких вещей. Ничего своего. Моя одежда из шкуры дракона, более чем достойно переносящая тяготы пребывания в подобных условиях, и магия воды. Вот и всё, что у меня есть. Ну, разумеется, если не считать таких неотделимых от меня частей, как моя шкура, которая и в этом мире слишком многим приходится по нраву, и хвост, который я начал полноценно использовать в различных нуждах. Всё, больше у меня ничего нет.