Изгнанник. Каприз Олмейера

– Слышал! Каждый день что-нибудь слышал. Брехню в основном. Что еще можно услышать в Самбире?

– Слышал, да не поверил, – сделал вывод Лингард. – Вообще-то ты и не должен все принимать на веру, как юнга-молокосос во время первого плавания.

Олмейер беспокойно заерзал на стуле.

– Этот прохвост приходил сюда, – признался он. – Пропадал где-то несколько месяцев, жил с этой женщиной. Я лишь время от времени слышал о нем от людей Паталоло. И тут в один прекрасный день в полдень появляется во дворе, как будто его выдернули из преисподней, где ему самое место.

Лингард, внимательно слушая, вынул сигару изо рта и выпустил облако белого дыма. После короткой паузы Олмейер, потупив взгляд, продолжил:

– Должен признаться, вид у него был жалкий. Похоже, он страдал от приступа лихорадки. На левом берегу много всякой заразы. Странно, всего лишь через реку, а…

Олмейер погрузился в глубокие размышления, как будто мысль о нездоровом климате девственного леса на левом берегу вытеснила личную обиду. Лингард воспользовался моментом, чтобы пустить огромный клуб дыма и бросить окурок сигары за плечо.

– Дальше что? – напомнил он. – Приходил, говоришь…

– Жаль, что лихорадка его не прикончила! – продолжал Олмейер, вскочив со стула. – Короче, этот бесстыдный наглец явился сюда. Пытался меня стращать, туманно угрожал. Хотел взять на испуг, шантажировал. Меня! И, видит бог, говорил, что вы на его стороне. Вы! Можете представить себе такую наглость? Я так до конца и не понял, к чему он клонил. Если бы я знал, то дал бы свое согласие. Ага! Или дал ему по башке! Откуда мне было знать, что он сумеет завести корабль в устье? Вы сами говорили, что там трудно пройти. Ко всему прочему, мне здесь ничто не грозило, я бы с любым здесь разобрался, но когда появился Абдулла… На его барке двенадцать бронзовых шестифунтовых пушек и тридцать человек обслуги – на все готовых бродяг из Суматры, Дели и Аче. Таким подавай драку на обед и войну на ужин.

– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо вставил Лингард.

– И конечно, бросив якорь прямо перед нашей пристанью, они совсем распоясались. Виллемс лично привел их корабль на нашу лучшую стоянку. Я с этой самой веранды видел его стовшим рядом со шкипером-метисом. И эта женщина с ним тоже была. Ни шагу в сторону. Я слышал, что ее взяли на борт из кампонга Лакамбы. Виллемс заявил, что без нее не поведет корабль. Рвал и метал. Они, видать, струхнули. Абдулле пришлось вмешаться. Женщина приплыла одна на каноэ и как только поднялась по трапу, рухнула к его ногам на виду у всех матросов, обняла его за колени, зарыдала как сумасшедшая, стала просить прощения. За что, интересно? В Самбире все об этом судачат. Они такого прежде не видели и не слышали. Мне все это рассказал Али: он ходит по поселку и потом приносит мне новости. Ведь должен я знать, что там происходит. Насколько я могу судить, на Виллемса и эту женщину в поселке смотрят как на какую-то непонятную диковину. Некоторые считают их сумасшедшими. Они живут отдельно ото всех с какой-то старухой в доме за окраиной кампонга Лакамбы, их очень уважают – или, скорее, боятся. По крайней мере, Виллемса. Очень уж он буйный. А она никого в упор не видит, ни с кем не разговаривает – только с ним одним. Не отходит от него ни на шаг. Все об этом говорят. Есть и другие слухи. Судя по тому, что я слышал, Лакамбе и Абдулле он порядком успел надоесть. Поговаривают также, что он уйдет на «Властелине островов», когда корабль отправится на юг, кем-то вроде агента Абдуллы. В любом случае ему еще предстоит вывести судно из устья. Шкипер-метис один не справится.

Внимательно слушавший до этого времени Лингард принялся мерять веранду шагами. Олмейер, замолчав, стал наблюдать, как тот расхаживает с озадаченным задумчивым видом, пошатываясь, как от морской качки, и теребя длинную седую бороду.

– Но сначала он пришел к тебе, так? – не останавливаясь, спросил Лингард.

– Да. Я же сказал. Он приходил вымогать деньги, товары – не знаю, что еще. Эта свинья хотела открыть свою торговлю! Я пинком выбросил его шляпу во двор, и больше он здесь не появлялся до тех пор, пока не вернулся с Абдуллой. Откуда мне было знать, что он может напакостить таким образом или другим. Любой местный бунт я мог бы подавить силами своих людей или с помощью Паталоло.

– Ах да, Паталоло. Тот еще прохвост, а? Ты его хоть пытался привлечь?