Изгнанник (L'Exilé)

— Охотно, но все же я хотел бы с тобой поговорить. То, что я собираюсь тебе сказать, не предназначено ни для ушей мальчиков, ни для нашего дорогого мистера Брента.

Несколько суховатый тон, которым были сказаны последние слова, заставил Гийома насторожиться.

— Смотри-ка! Кажется, наш наставник перестал тебе нравиться. Это в тебе говорит шотландец, увидевший англичанина?

— Ни в коем случае. Мне он всегда казался симпатичным, но я сомневаюсь в том, что он по-прежнему служит тебе.

— Его никак нельзя назвать слугой.

— Скажу иначе: я сомневаюсь — на твоей ли он стороне? По моему мнению и мнению некоторых других людей, он стал послушным рабом мисс Тримейн.

— Полагаю, он всегда им был. Еще в Отсвел-парке, когда он стал наставником Артура, Брент уже был безумно влюблен в Лорну. По-моему, он даже попросил разрешения последовать за своим учеником еще и ради того, чтобы избавиться от наваждения, а не только из любви к мальчику. Ему ведь и в голову не приходило, что Лорна появится здесь.

— Как и то, что ты станешь с ней спать! — с намеренной грубостью отрезал врач. — Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что теперь он должен тебя ненавидеть?

— Пока Брент ведет себя корректно и хорошо выполняет свою работу, это значения не имеет. Если он захочет последовать за Лорной, когда она уедет, я буду об этом сожалеть — он хороший педагог, — но удерживать его не стану. Ты об этом хотел поговорить со мной?

— Нет. Но одно связано с другим. Гийом, скажи, ты помнишь, что ты конкретно почувствовал в ту знаменитую ночь в Овеньере, когда вошел в спальню мисс Тримейн? Вопрос не о твоих чувствах, ответь мне как врачу. Испытал ли ты в какой-то момент яростное, непреодолимое желание заняться с ней любовью?

Гийому не стоило большого труда вспомнить те события. Такие ночи всегда остаются в памяти. Он мысленным взором увидел ужин на двоих перед огнем в доме, теплую красоту Лорны в свете свечей, их расставание, когда она почувствовала себя усталой. Она отправилась спать, а он остался внизу, чтобы согреться. Гийом чувствовал, что нервничает, но все стало еще хуже, когда его охватило желание. Он попытался охладить свой пыл и вышел под ливень, который мгновенно намочил его насквозь. А потом раздался крик Лорны, которой явно приснился страшный сон, и он бросился в ее спальню. Она, полуобнаженная, дрожала в постели. Не забыл Гийом и того, что последовало за этим.

Такому другу, как Пьер, можно было сказать все, поэтому он и не стал ничего скрывать. И был крайне удивлен тем, что этот самый друг слушал его с насмешливой улыбкой.

— Я не вижу ничего забавного в этой истории, — проворчал Гийом. — Мне понадобилось немало сил, чтобы разрушить эти чары. Даже по дороге я боролся с желанием вернуться к ней.

— Ты сумел устоять, и это самое главное. Тебе ведь не потребовалось слишком много сил, чтобы справиться с собой?

— Нет. Мой… пыл успокаивался по мере того, как я удалялся от нее, уступая место стыду и угрызениям совести. Я был сам себе отвратителен, потому что попался в ловушку, силу которой я отлично осознавал. Ты не можешь себе представить, насколько красива эта женщина в любви! О, я не ищу оправданий. Я лишь понял, что мужчина мало что может, оставшись наедине с такой сиреной.

— А что произошло, когда ты поехал за ней?

— Ничего… если не считать неприятной сцены. Я отправился ночевать в гостиницу в Пор-Бай. На следующее утро мы вернулись, но в конце пути нас ожидало ужасное приключение.

— И ты отлично сумел устоять перед… сиреной?

— Да, и без труда: я думал о Розе.

— И ты думаешь о ней до сих пор. Позволь мне сказать тебе следующее: без помощи одной славной женщины ты бы попался в ту же самую ловушку вчера вечером во время того самого ужина, о котором тебя попросили, как о последнем одолжении.

— Я? С женщиной, которая вот-вот родит? — возмутился Гийом.

— Ты бы даже не подумал об этом. Знаешь, что это такое?

Анбрюн достал из своего кармана флакон, который ему передала Китти.

— Флердоранжевая вода, — Гийом поверил этикетке.

— Она там была, но содержимое этого пузырька куда менее безобидно. Я еще не закончил полный анализ, но могу тебя заверить, что в этой жидкости достаточная доза шпанской мухи. Она способна церковного сторожа превратить в сатира. Добавлю, что в большом количестве настой очень опасен. Прекрасная Лорна решила любыми способами тебя завоевать. Она получила тебя благодаря вот этому!

— Неправда! Это невозможно! Такая красивая женщина… дочь Милашки-Мари воспользовалась таким способом?

— Ты забываешь о том, что у нее был еще и отец.

— Боже мой! Но откуда у тебя… вот это? Кто эта твоя «одна славная женщина»?

— Китти, разумеется.

И Анбрюн рассказал Гийому, как по возвращении из Овеньера камеристка обнаружила в потайном кармане манто своей хозяйки маленький пузырек в серебряной оплетке с гербом принца Галльского. Не утаил он и того, что произошло потом: как Китти, опасаясь самого плохого — и для Лорны в том числе! — заменила состав простой водой и забыла об этом до вечера предыдущего дня, когда она увидела, как мисс Тримейн снова взяла этот флакон во время подготовки к ужину.