Изгнанник самовольный

Друзья Пушкина, которые понимали цену его дарования, переполошились. Чаадаев помчался к Карамзину, прося заступиться за друга перед вдовствующей императрицей Марией Федоровной и начальником Пушкина графом Каподистриа. Карамзин готов был содействовать, но потребовал от Пушкина обещания не писать против правительства в течение двух лет. Почему именно двух лет? Видимо, просто условный отрезок времени, чтобы успокоить страсти. Пушкин дает Карамзину такое обещание. Участь молодого поэта действительно облегчила Мария Федоровна, которая помнила, что наградила юного Пушкина за стихи золотыми часами, которые он в лихом порыве раздавил каблуком. Теперь, по просьбе Карамзина, она заступилась за молодого человека, что и смягчило гнев ее сына, царя Александра.

Заступиться за Пушкина Чаадаев просил также своего начальника князя Васильчикова. Чаадаев, по его собственному выражению, спас Пушкина от гибели. В хлопоты втянуты Александр Тургенев, просящий своих влиятельных знакомых, Жуковский, обратившийся к императрице, Гнедич, ходатайствующий перед членом Государственного Совета и статс-секретарем Олениным, директор лицея Энгельгардт. Такого натиска ходатаев Александр I, по всей видимости, не ожидал.

Граф Каподистриа, будущий президент Греческой республики, управлявший пока что русским Министерством иностранных дел, имел большое влияние на Александра и был его доверенным лицом во многих щекотливых международных делах. Хорошо образованный, либерально мыслящий, сторонник отмены крепостного права и организации Совещательного дворянского собрания (то есть адвокат идеи конституционной монархии) Каподистриа был среди почетных членов общества "Арзамас", к этому времени уже распавшегося.

Каподистриа буквально вымолил у царя согласие сменить гнев на милость, видимо, доказав тому, что доброта царя вызовет одобрение в обществе. Наставление в письме Каподистриа было составлено хитро: "...можно сделать из него прекрасного слугу государству или, по крайней мере, писателя первой величины...".Царь написал резолюцию: "Быть по сему". Мысль, проскальзывающая в литературе, что царь согласился на замену ссылки в Сибирь отправкой Пушкина по службе, чтобы не было шума на Западе, кажется очень соблазнительной. Но это стереотип шестидесятых годов нашего века, а тогда она не возникала. Ссылку не отменили, место ссылки было определено: южные поселения колонистов.

Какие конкретно сочинения послужили поводом к ссылке Пушкина, остается неясным. И неопределенность дала возможность построить важную часть мифа, что поэт был наказан за политическую активность и, в первую очередь, за оду "Вольность". Однако еще М.А.Цявловский ставил это под сомнение. Он считал, что реальная причина была в эпиграммах на Аракчеева, а "Вольность" тут ни при чем. Представляется, однако, что сработали все обстоятельства вместе, и возникло решение проучить молодого своевольного забияку-поэта.

Как явствует из письма Пушкина Вяземскому, Петербург ему так надоел, что он рвался уехать куда угодно, а свою ссылку-командировку на юг называл "чужими краями". 5 мая Александр Тургенев сообщал тому же Вяземскому, что Пушкин стал тих и осторожен, даже его в публике избегает. Знакомое поведение опального человека, который боится подвести друзей. А когда решилось, он утром выехал с верным дядькой Никитой и эскортом провожающих друзей в сторону Царского Села. Он ехал одетый как на маскараде весьма экстравагантно: в красной рубахе, подпоясанной кушаком, и в сапогах. В кармане у него лежал свежий паспорт, а вернее, подорожная, которая сохранилась во Франции до наших дней. Ее подарил Пушкинскому дому коллекционер и балетмейстер парижской оперы С.Лифарь. В подорожной на ссылку Пушкина и не намекалось. Там было написано: "Отправлен по надобности службы", что было вполне почетно.

Другой бумагой в кармане ссыльного было письмо, сочиненное Каподистриа от имени Нессельроде, писанное по-французски, о том, что чиновник Пушкин направляется на службу. Письмо это было одобрено царем. В письме также, как это ни странно, не содержалось ни намека на ссылку. Фактически Пушкин получил перевод по службе и вез в Екатеринослав главному попечителю колонистов Южного края генералу Инзову приятную весть о повышении в должности: тот назначался Наместником Бессарабии. На проезд коллежский секретарь Пушкин получил из казны тысячу рублей.

В дороге у поэта было предостаточно времени, и, вполне вероятно, он перебирал в мыслях возможности уехать за границу, которые возникали после лицея. За три петербургских года неприятностей у него было хоть отбавляй. А мог, как Батюшков, провести это время в Италии. Теперь его отправляли на службу против воли. Не исключено, что Пушкин размышлял о том, как продолжить путешествие за пределы империи.

Глава пятая.

КУРОРТНИК ПОНЕВОЛЕ

...Покинул он родной предел

И в край далекий полетел

С веселым призраком свободы.

Свобода! Он одной тебя

Еще искал в подлунном мире.

Пушкин. "Кавказский пленник".