Изгнанник вечности

Он молча, по-прежнему молча, указал на арку. Танрэй вырвалась из его рук:

— Постой! Я не могу сейчас уйти отсюда!

Мужчина приложил палец к губам, потом вдруг слегка пригнулся и подхватил ее на руки. И тут с ней будто бы что-то случилось: мышцы перестали слушаться повелений мозга, а потом захотелось спать, обняв за шею этого знакомого незнакомца, и ни о чем больше не думать, не беспокоиться, не страдать…

Немой вынес ее из павильона в ночь, прошел по прекрасному саду мимо каскадов и огней, бросил взгляд на статую человека с волком, узнавая руку мастера, и с улыбкой покинул комплекс Теснауто. На выходе им снова повстречались с гвардейцами Саткрона.

— Эй, атме Танрэй! Куда это вы в столь поздний час? — спросил офицер.

Танрэй, конечно, промолчала.

* * *

Саткрон проводил изумленным взглядом торопливо уходившую прочь женщину.

— Кажется, она не в себе, — задумчиво сообщил один из караульных.

— Это ее обычное состояние, — отозвался Саткрон. — Чтоб тебя там гады порвали, аринорская стерва!

* * *

Свод затрещал. Крепления рушились уже одно за другим, а проседающая плита начала сминать лестницу, что вела на ассендо.

* * *

Тессетен ощутил, что больше не может контролировать свои силы. Злоба переполнила его сердце, волна смерти просилась в свой последний полет. Все знали, что Поединок — это бой до смерти, а его уступка ничего не меняла: Ал принял вызов, а значит согласился с древними условиями страшной дуэли. Сетен уже готов был выкатить волну навстречу другу-сопернику, как пол под ними содрогнулся, а потолок затрещал.

* * *

Немой уложил ее на траву и оглянулся. Нельзя было надолго оставлять то, что он бросил без присмотра позади. Больше жертв не будет — страх отхлынул, тревога отпустила, едва они перешагнули порог злосчастного павильона. За второго попутчика отвечает не он, а женщина.

Кто же так распорядился, что обоим попутчикам на роду написана жуткая насильственная смерть? И чем они так провинились, чтобы страдать из жизни в жизнь, из века в век?

Он с трудом заставил себя отпустить руку Танрэй. Воздух над ними хлопнул, словно крылья, сотворяя защиту и благословение. Она не спала, а пребывала в каком-то промежуточном состоянии и грезила наяву. Немой обязан был навеять ей эти грезы, чтобы нынешней ночью смог прийти тот, кого… Но он же никогда не замечал, чтобы Танрэй звала к себе Коорэ или жаждала его увидеть! Что-то не так… Кажется, она даже не помнит его, чтобы ждать и понимать, зачем это нужно. А ведь это одно из основополагающих условий их воплощения, и если они его не выполнят на этот раз… или выполнят неверно… Но чует Немой: здесь что-то не так!

Однако имя прозвучало, а его дело — выполнять…

Танрэй застонала, сладострастно свела колени, слегка извиваясь в мокрой траве. Ее рука, путаясь в длинной юбке, устремилась к жаждущему лону. Немой поспешил отвернуться. Что-то, кто-то грезится ей теперь?.. Он не хотел этого знать, он выполнил то, что должен был выполнить.

Человек поднялся и побежал обратно, к комплексу Теснауто.

* * *

С громким треском лопнуло стекло купола павильона. Медленно, как в воде, потолок соседней секции валился вниз. Просел и в клубах пыли рухнул ассендо вместе с искореженной лестницей.

И всю свою волну Сетен вслед за Паскомом устремил в потолок, на ходу преображая ее в щит, способный какое-то время удерживать лопнувший купол. Кулаптр же тем временем вогнал всю энергию в то, чтобы преобразить молекулярную структуру вещества, из которого состояли перекрытия и сам купол, в летучие соединения, не продавливающие временные силовые «подпорки». Это ненадолго, но пока лопнувший купол висит в воздухе на подушке из щита Сетена, люди успеют выбежать на улицу.

— Гвардейцы! — послышался голос кулаптра. — Всех в спешном порядке вывести из павильона!

В соседнем зале звенели осколки битого стекла, шипела и трещала проводка, рассыпаясь пучками голубоватых искр. Волк исчез, Ал вскочил на ноги. К ним на подмогу прибежали Дрэян и Кронрэй. Созидатель, и сам недавно ворочавший глыбы для этой постройки, теперь в ужасе выставил весь остаточный запас своих сил, чтобы удержать обвал.

Сетен увидел, как, оглянувшись на него, выходит из павильона Ормона. Его обожгло нестерпимой болью. Ее болью. Его болью. Он не знал, чьей, но понимал, что хоть они, кажется, и не попутчики, без нее ему сейчас не выстоять, и все, кто остался внутри, обречены на гибель. «Ну и пусть, — как бы не от себя, а от кого-то постороннего, из чужого мира, внутренне проговорил Тессетен. — Только Учителя жаль и мальчишку этого дерзкого»…

— Уходите вместе с остальными, Учитель, — бросил он через плечо, продолжая выдавливать из себя остатки энергии на поддержку «щита» и левитационного посыла Кронрэя.

Паском сделал вид, будто не слышит.

Купол опять заскрежетал.

— Не держи зла, братец, если что, — сказал Ал, который не умел ничего, но все же остался рядом с Учителем и другом.

— Дурак! — рявкнул в ответ Тессетен. — Вали отсюда!

* * *