Изгнанники

Пинком распахнув дверь, Соломин вошел в зал. По протоколу ему, вроде бы, туда одному положено входить было. Ха, протокол! Да кому он нужен? От своих ему скрывать было нечего, а все остальные... правила устанавливают победители, и плевать они хотели на мнение побежденных. Толпа затянутых в черные мундиры офицеров, весело переговариваясь, организованной толпой ввалилась следом за ним за адмиралом и моментально распределилась по залу, разглядывая великолепную отделку, переговариваясь и совершенно не обращая внимания на ожидавшего Соломина царя Болгарского. Ну, пока еще царя.

Мужчина средних лет, высокий, спортивный, со вкусом одетый, с легкой благородной сединой... Красавец мужчина, такой просто создан, чтобы блистать на балах и приемах. Соломин рассматривал его пару секунд, Потом ухмыльнулся:

– Ну-ка встал, встал, да по стойке смирно, каз-зел!

– Что вы...

Договорить болгарин (а может, и не болгарин – у них цари вечно откуда-то со стороны выползали) не успел. Как по волшебству позади него возникли двое десантников (оба амстердамцы), и один из них, сбросив с руки перчатку скафандра, чтобы случайно не раздавить клиенту усиленными сервоприводами пальцами что-нибудь важное, взял его за шею, сдавил и потянул вверх. Соломин с некоторым удивлением наблюдал, как шея царя (у него были еще какие-то титулы, но русского адмирала титулы таких вот папуасских царьков не интересовали в принципе) начала удлиняться, как резиновая. Миг, и тот уже стоял, вытянувшись и привстав на цыпочки. Десантник ухмыльнулся:

– Когда Его Превосходительство говорит встать – надо встать, – громким шепотом объяснил он царю прежде, чем разжать пальцы.

– Благодарю, сержант, – благодушно улыбнулся Соломин. Десантник, только что получивший за сообразительность очередное звание, щелкнул каблуками и вытянулся во фрунт, а адмирал, улыбнувшись, начал рассматривать болгарина, как диковинную зверушку. – Ну-те-с, что за бумажку вы там мне подготовили?

Покрутив головой так, будто воротник модного сюртука сдавливал ему горло, болгарин трясущейся то ли от страха, то ли от возмущения рукой нашарил лежащий на столе одинокий лист бумаги и протянул его Соломину. Адмирал безо всякого интереса взял его, без интереса пробежал глазами текст и пожал плечами:

– Вы бы хоть бумагу нормальную взяли, что ли, а то гербовую как ни мни – все равно жесткая, задницу будет царапать, – Соломин небрежно скомкал документ и метко запулил его в стоящую в углу урну. Небрежный щелчок пальцами – и подскочил адъютант, держащий в руках старомодную папку. Внутри нее оказался всего один лист. Адмирал молча взял его, положил на стол: – Подписывай – и пшел вон.

– Э...

Договорить болгарину не дали. Сообразительный сержант несильно дал ему по почкам, после чего технические вопросы были завершены в рекордно короткие сроки, и бумага, согласно которой болгарский царь отрекался от престола, передавая всю полноту власти диктатору Нового Амстердама Соломину и отказываясь от каких-либо претензий, была подписана. Все, дело сделано, захват Болгарского царства завершен.

Единственно, возникал вопрос, что делать с низложенным монархом. Логика требовала расстрелять, ибо толку от него не было, а проблем он добавлял уже одним своим существованием. Просто тем, что всегда найдутся люди умные и деятельные, вдобавок, жаждущие власти, готовые разыграть отрешенного монарха, как патриотическую карту. Уси-пуси, обидели бедненького, корону отняли... И вообще, чужаки геть с Софии... Их, конечно, расстреляют, но зачем лишние сложности, если можно сразу подрезать одну из возможностей заговора?

С другой стороны, цареубийство – это чревато. Для простых людей те, кто взлетел на такую высоту, кажутся небожителями, и незачем демонстрировать им, что можно царя (короля, диктатора, или, упаси боже, ИМПЕРАТОРА!!!) просто так вот взять и грохнуть. Или за решетку запихнуть. Нечего, нечего всем подряд показывать нехороший пример, тем более покоренному народу.

В общем, сделали просто. Пинок под зад (в буквальном смысле слова), и лети, дружок, белым лебедем. А потом все просто. Все, и царь, и дворяне, и промышленники, и банкиры, все, кто был выше среднего класса, просто лишались всего. Абсолютно. И их семьи тоже. И сам институт местного дворянства упразднялся. Если после того, как низведенный до состояния нищего и бездомного человек сможет снова подняться – значит, он этого достоин, если же нет, и всю жизнь он жировал благодаря протекции, наследству или древности рода – так это уже только его проблемы. В любом случае, все их силы будут отданы выживанию, а не мыслям о власти, которую им в любом случае не отдадут. Даже если придется кровью залить планеты – не отдадут, не для того завоевывали. И прав у местных не будет никаких – их у завоеванных народов в любом случае не бывает.