Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  Нет. Знай сестрица правду - бросила бы брату в лицо. Или тем, кто увозил. Умом и сдержанностью средненькая никогда не отличалась.

  С Эйдой молодой лорд тоже не откровенничал. Он даже провожать ее не вышел. Доверил Полине - и правильно сделал.

  А как еще поступают с сумасшедшими? Эйда и без того - второй год как не в себе. Но эта ее последняя бредовая фантазия...

  Если еще фантазия!

  А вот если глупая сестрица не сочинила то, что у нее хватило наглости и безумия произнести! Если хоть на миг предположить...

  Тогда она - не сумасшедшая, а подлая предательница родного брата и главы семьи. И тогда подобную дрянь следовало убить!

  Так что всего лишь отправить ее молиться Творцу в не самый плохой монастырь Эвитана - это еще верх милосердия. Другой бы на месте Леона...

  Нет уж - сестер, кроме Иден и Кати, у него больше нет. И слава Творцу!

  Знай Эйда об Ирии - тоже обвинила бы брата в открытую. Покрывшая позором имя семьи курица - еще глупее этой истерички!

  Да и с матерью Эйда никогда не была дружна. Точнее - мать с ней. Карлотта Таррент всегда сама выбирала, кого из детей приблизить...

  Ну, конечно же! Как Леон сразу не догадался? Мать ничего не знает о подробностях смерти отца. Ну, кроме того, что известно всем. А "сестра" означало не Ирию, а Эйду! Карлотта же не сказала "покойной сестры"...

  Скорее всего, Эйда заболела. Там же сейчас холод и сырость. Вот мать и хочет уговорить Леона забрать оттуда эту сумасшедшую предательницу...

  А "отец" здесь при чём? Как это при чём - мать хочет попросить забрать из аббатства Эйду ради памяти отца!

  Червячок сомнения в душе продолжает шевелиться. Но вяло и по-зимнему сонно.

  И Леон повеселел. Плотнее закутался в подбитый куньим мехом плащ и пришпорил возмущенно заржавшего коня, вынуждая и эскорт ускорить темп.

  Скоро они будут в монастыре! И какого бы очередного поста не придерживались молельщицы - уж лорда своих земель сносно накормить и угостить горячим вином обязаны.

  3

  - Итак, матушка, - Леон отодвинул тарелку и кубок, откидываясь на спинку не самого лучшего в подлунном мире кресла, - говорите, у меня мало времени.

  Горячая еда и вино вернули хорошее настроение. Теперь побыстрее бы выслушать всё, что собирается сообщить мать! И наконец вернуться назад в замок - где и стены помогают. Потому как свои комнаты Леон теперь заставил слуг протапливать, как следует. А в этом каменном склепе и мыши мерзнут!

  Сестра Валентина, бывшая Карлотта Таррент, всё это время молча сидела на жесткой скамье напротив. С равнодушием ледяной статуи ожидала, пока сын утолит голод и жажду.

  А вот теперь - словно только что заметила его присутствие. И медленно подняла взгляд.

  Два изумрудно-ледяных кинжала прикололи юношу к креслу. Как ученый из Академии - беспомощную бабочку!

  Когда-то Леону казалось - мать умеет читать мысли. Привычно вздрогнув - как в детстве! - юноша попытался выдержать пронзительно-колющий взгляд... И почти сразу отвел глаза, невольно поежившись.

  Мать в сером платье и куколе - бледная, с желчно исхудавшим лицом - напоминает призрак самой себя. Злобный, не прощающий, ненавидящий весь подлунный мир призрак!

  - Рада, сын мой, что ты еще готов меня услышать.

  От выстуженной, как эти стены, насмешливой злобы в ее голосе зазнобило сильнее. Как же они похожи - Ирия и мать!

  Леон вновь разозлился - да кого он боится? Государственную преступницу, заговорщицу, предательницу собственной семьи? Настоящую предательницу - не как глупая курица Эйда!

  - Матушка, повторюсь: у меня мало времени.

  - А я не отниму его у тебя слишком много, сынок. Когда ты собираешься послать королю прошение о моём освобождении?

  Юноша и не думал этого делать. Но под змеино-сверлящим взглядом родимой маменьки чуть не солгал.

  А почему бы и нет? Наврать ей с три короба. И больше ни под каким предлогом здесь не появляться! А сама насильно заключенная в аббатство монахиня никогда не пошлет королю никакого прошения. Кто станет его отправлять?

  Конечно, у Карлотты есть еще один близкий родственник. Брат. Барон Ив Кридель.

  Но до сих пор он освободить сестру не пытался. Так с какой стати вздумает теперь? Может, дядя - достаточно порядочен, чтобы понимать: некоторые люди свободы недостойны?

  Мать криво усмехнулась, вновь заставив сына вздрогнуть. Как же холодно в этих древних стенах! И под взглядом Карлотты. Еще полчаса здесь - и Леон свалится с воспалением легких...

  - Ты вообще не собираешься этого делать. Ну что ж, сынок, мне очень жаль. Мне правда будет жаль не попасть на столь захватывающее зрелище, как твоя голова, покатившаяся с эшафота.

  Если б Карлотта сейчас плюнула - Леон точно шарахнулся бы в сторону! Чтобы не умереть от яда.

  - Вы сошли с ума?! - он надеялся, что в голосе звучит зимний лед. А не визг.

  - А как сам считаешь, что положено за убийство родного отца? - ехидно рассмеялась бесчеловечная мать.

  - Отца убила Ирия! А она - уже умерла!