Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  В уголках губ Кровавого Пса показалась слюна. Анри от отвращения чуть не передернуло.

  Вальден что-то втолковывает Сержу. Тот явно не слышит. Или не слушает.

  А "оставленный за старшего" Роджер изображает статую. Даже не бледную, а мраморно-серую.

  Чтобы не смотреть на арену и генерала, Тенмар перевел взгляд на Олафа. Тот хоть красоток из толпы выглядывает, а не казнью любуется.

  - Хороша! - протянул Поппей. - Но глупа. Женщины - как цветы. Красивы и недолговечны...

  Змеев садист уже сообщницу жертвы разглядывает, чтоб ему!

  Третий помост оцеплен стражей. Закутаны в одинаково белые покрывала жрицы-виргинки. В их кругу дрожит приговоренная грешница.

  Ее зовут Юлией. Невысокая, хрупкая, лет четырнадцати-пятнадцати. Столько же было в безумную весну Ирии Таррент.

  Но Ири - львица. А Юлия кажется ланью - до безумия перепуганной.

  Белая туника, распущенные золотистые волосы, бледное личико. Ни платка, ни покрывала. Их не полагается отвергнувшей церковный закон преступнице. Сегодня в последний раз видевшей восход солнца...

  На заплаканном лице - огромные, отчаявшиеся глаза. Плачущая женщина редко бывает красивой. Но это не о Юлии.

  Более чем ясно, почему приговоренный рискнул жизнью. Ради таких глаз...

  Но вот зачем - еще и ее жизнью?

  Что-то здесь не так! И это "что-то" пронзительно жжет рассудок. Не хуже свиста кнута на арене. И сладострастного воя озверевшей толпы...

  Понятно, почему Юлия не смотрит на арену. Если там убивают ее любимого...

  Девушка - вовсе не хладнокровна. Она плачет, бросает отчаянные взгляды на ложи с патрициями. Безмолвно молит о пощаде.

  Нашла кого просить, девочка...

  Она плачет, но не вздрагивает при свисте кнута. Самого Анри прожигало бы до костей - умирай сейчас на арене дорогой ему человек.

  Да любого прожжет - на месте Юлии!

  Но виргинка оплакивает лишь себя. Не того, кто сейчас гибнет. За то, что рискнул ее полюбить...

  Полюбить?

  Тенмар только сейчас вспомнил, что приговоренный так ни разу и не обернулся - к той, за кого умирает. Ни когда его волокли, ни когда привязывали.

  Погибающие за свою любовь юноша и девушка вели себя как чужие...

  Они и есть - чужие.

  Ложа с патрициями. Соседняя с поппеевской. Именно с нее не сводит умоляющий взгляд Юлия...

  Марк Сергий Виррин смотрит одинаково бесстрастно. И на умирающего на арене мальчишку - раба или вольноотпущенника, и на приговоренную к мучительной казни девушку...

  - Анри, не отвлекайтесь! - хохотнул Поппей. Как никогда прежде заслуживающий свое прозвище. - Этот дурак умрет не сразу! Скоро он будет не кричать, а хрипеть. Потом мы увидим цвет его костей, а потом...

  - Прекратите! Сволочи, гады, мерзавцы!.. - Серж бешено забился в руках схватившего его за плечи Вальдена.

  Николс шагнул к ним, что-то быстро проговорил. Перехватил мальчишку - буквально принял "из рук в руки". Резко прижал к себе.

  Лицо Роджера - бледнее мела. Или смерти. Из прокушенной губы течет кровь. И сейчас он кажется много старше Сержа...

  Десятков несколько плебеев отвлеклись от арены - на крик гладиатора. И теперь обрадованно взвыли.

  В развращенной Квирине двое обнявшихся полуодетых мужчин вызывают ассоциацию отнюдь не с братьями. И дружбу здесь понимают... несколько иначе, похоже.

  Сквозь зубы выругался Олаф.

  Устраиваясь поудобнее, завозились на скамьях и креслах зрители.

  Лица Криделя Тенмар не видел - лишь вздрагивающие плечи. Зато в глазах Николса - Николса! - прочел отчаянное: "Сделай что-нибудь!"

  Если швырнуть в приговоренного кинжал - попадешь без вариантов.

  И к столбу привяжут уже одного из эвитанцев.

  Причем - не Анри.

  - Ты хотел зрелища, Поппей? - Тенмар не узнал собственный хрипло-бешеный голос. - Хочешь увидеть, как я убиваю?

  Август должен заподозрить. Ведь далеко не дурак.

  - Тебе захотелось крови?! - облизнул губы генерал.

  Еще бы! Самому-то точно хочется!

  Многие не дураки - рабы инстинктов. К счастью для тех, кто не рабы! Будем надеяться...

  - Ты говорил, я могу выбрать любого?

  - Конечно, не патриция и не всадника! - хохотнул Кровавый Пес. - Да и виргинок лучше не трогать... Даже мечом! - Явно в восторге от собственной шутки. - Бери плебея - если хочешь. Анри Отважному чернь с восторгом скормит любого из своих!

  - Я беру раба - с арены! - Тенмар возвысил голос.

  Поппей нахмурился.

  Анри поспешно продолжил. Громче:

  - Я сумею пролить его кровь лучше, чем этот недоумок, называющий себя палачом. Отвяжите его и дайте ему меч. - Тенмар чуть усмехнулся уголком рта. - Он же должен иметь возможность защищаться...

  Чернь взорвалась одобрительным хохотом.

  - Держите слово, генерал! - Анри надеялся, что не сорвется.

  Августа убивать нельзя. А такой сейчас шанс! Но три сотни жизней на одну сдохшую мразь не меняют.

  - Бой! - заорали из толпы. - Поединок! Поединок!!!..

Глава десятая.

  Эвитан, Тенмар. - Квирина, Сантэя.

  1

  У Ирэн - всё замечательно. И добрый дядя Ив оказался именно добрым дядей Ивом.

  Можно смело дожидаться Месяца Заката Зимы. И бросаться в тщательно спланированную авантюру.

  Тогда почему так неспокойно на душе?