Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  Себастьен, что привез весточку от Клода, уедет сегодня. Дарлену удалось поступить на службу прямо к дяде Иву. Теперь "городские художники" (они же - "студенты Академии") поселятся в окрестностях поместья Кридель. Вдвоем. Ибо они тоже - пара.

  Наверняка удрали из дома. С целью спасти свою несчастную любовь. От беспощадного гнева суровой родни.

  Подробнее Ирия не расспрашивала. И так ясно, что Клод - брат очень понимающий. Возможно - под влиянием собственного тайного романа.

  И теперь двое разместятся у какой-нибудь очередной вдовы. А третий - в усадьбе Криделей. Поближе к своей Ирэн.

  Почему же так кошки скребут на душе? Кому плохо?! Эйде? Иден? Чарли?

  Кому еще? Кто у Ирии еще есть?

  С неба нагло пялится полная злая луна. Та, что не прощает не желающих дрожать. Перед ней.

  И теперь сумрачное светило ночи пронзительно глазеет в окно. На вязальные спицы - в ловких руках Катрин.

  Луна сияет. Спицы ловят блики солнечно-золотистых свечей...

  Ирия прочла абзац "Сказания о битве Северной Ведьмы и Южного Колдуна". В пятый раз.

  И подняла глаза на герцогиню.

  А та вдруг отложила рукоделие.

  - Мне тоже неспокойно, Ирэн! - вздохнула Катрин. Поколебав хрупкое пламя ближайшей свечи.

  Странно - свечи и луна мерцают почти одинаковым бледным золотом. Сейчас.

  Но свет одних - успокаивает. А другой - вселяет темный потусторонний ужас. Не зря ей поклонялись суеверные предки...

  Катрин после известия о спасении сына больше не напоминает тень самой себя. Но это еще не значит, что и не тревожится.

  Герцогиня жестом указала Ирии на скамеечку у ног.

  Лиарская беглянка с радостью пересела. Катрин - не старый герцог, рядом с ней - тепло. Медово-золотистые свечи - это не луна.

  Тепло. Но почему-то - грустно. Хоть грустить и глупо. И бесполезно.

  Прошлого не вернуть. И не изменить. А значит - Карлотта никогда не станет такой, как Катрин. Как Ирии не превратиться во вторую Эйду.

  Зато Эдвард Таррент был замечательным отцом. В отличие от Ральфа Тенмара. Всё сразу получить нельзя, это - непреложный факт и суровая реальность. Но всё равно - грустно.

  Катрин привлекла девушку к себе. И замерла, перебирая ее отрастающие волосы.

  Герцогиня могла сидеть так и полчаса, и час. А лиаранка закрывала глаза и представляла... Нечего тут стыдиться. И не предательство это никакое. Катрин - много старше Карлотты. Но бабушкой-то Ирии она могла быть. По возрасту. Хоть приемной...

  Глупая ты девка - как грубо, но верно сказал Джек. И мало тебя жизнь учила. Как брошенный котенок норовишь поскорее найти нового доброго хозяина.

  Эх, ты! А еще беглая государственная преступница в розыске!

  - Спеть? - едва слышно прошептала Катрин.

  - Спойте! - с готовностью согласилась Ирия.

  У матери Анри - хороший голос. У него самого когда-то был - тоже. Катрин рассказывала...

  Вот только ее песни обычно очень грустны. Как и сейчас:

  - У беды глаза зеленые -

  Не простят, не пощадят.

  С головой иду склоненною,

  Виноватый прячу взгляд...

  Горький ком подкатил к горлу. Ирия не выдержала и привычно подхватила:

  - В поле ласковое выйду я

  И заплачу над собой -

  Кто же боль такую выдумал,

  И за что мне эта боль?!..

  - Ну развели сырость, две дуры-бабы! - Герцог Ральф Тенмар ввалился, как обычно - без стука. - Ладно - ты, но девку-то чего до слёз довела?

  - Я сама... - Ирия быстро сморгнула горько-соленую предательницу. И в самом деле выкатившуюся из уголка глаза.

  - Сама она! С завтрашнего утра будешь на час дольше железками махать. Глядишь - лишняя дурь и выйдет. А сейчас пойдем-ка - письмо поможешь написать.

  - Письмо? - подняла удивленный взгляд мать воскресшего сына.

  - Письмо-письмо, - проворчал герцог. - Ты свое тоже пиши. Оба перешлем!

  - Анри?!

  - Да тише ты! Кому ж еще? Хоть и все слуги - проверенные, а кто ж знает? У Ревинтера, чтоб ему сдохнуть раньше меня, в каждом доме Эвитана - по шпиону. А в каждом хлеву - по лазутчику! Представь, сколько их в замке поместится?

  Ритуал повторяется вновь.

  Мрачноглазый старик в кресле. По грудь укрыт теплым пледом.

  Обита синим сукном скамья. Тёмно-рубиновое вино льется в два бокала...

  Свечи. Чернильница - вздыбившийся дракон. Белые листы с герцогской короной.

  Разумнее писать не на гербовой бумаге. Раз уж послание Ральф Тенмар нелегальным способом пересылать собрался.

  Но у него могут быть свои причины. Герцог мало что делает зря. Раз пишет именно так - значит, есть основания...

  - Пиши! - старый дракон с мерзнущими ногами сунул "племяннице" чистый лист. С тенмарской короной в углу.

  - А вы?

  - Я напишу свое.

  Он что - ошалел? А то у Ревинтера не найдется образцов почерка Ирии Таррент. Да еще и на тенмарской бумаге!

  Может, проще сразу приглашение в гости прислать? Это какая-то сложная интрига? Или у старика просто ум за разум зашел? От потрясения?

  - Он будет рад прочитать что-нибудь от тебя, - голос герцога потеплел.

  Вряд ли врет. Значит - действительно спятил от радости. Или от горя.

  - Письмо могут перехватить.

  И тогда Дракон Тенмара особо не пострадает. А вот лиарскому стрижу уже не улететь. От королевской стражи.

  Увы - Ирия не так быстра и догадлива, как ее родовой герб...

  - Подпишешься "Ирэн Вегрэ".