Изгнанники Эвитана. Дилогия (СИ)

  Давным-давно, в незапамятные времена затонул древний остров Анталис. Но прежде там правили трое братьев-богов - Аристид, Кронос и Орм. И сильны они были единством. Пока не пришла дева Смерть и не забрала одного из них.

  И погибли оставшиеся братья - поодиночке. Некому стало хранить прекрасный Анталис. И погрузился он в воды морские - навеки...

  Эту легенду Ирия в детстве перечитала раз десять. И каждый раз плакала над трагической гибелью Аристида - доброго бога целителей. Наверное, он был лучшим - раз братья без него не справились.

  Или Смерть могла забрать любого - легендарные хранители Анталиса были сильны лишь все вместе. И обречены поодиночке или вдвоем.

  В жизни так не бывает. Иначе Регентов тоже давно перебили бы - по одному.

  А значит - и один в поле воин. Коварной деве Смерти не помогал никто. Она-то точно была одна. И вполне справилась...

  А еще можно не сойти с ума где угодно. Ирия Таррент убедилась в этом за четыре долгих недели. Одна - до предательства сестры Валентины, еще три - после. Целая вечность - для запертого в холодной, сырой клетке.

  О матери девушка старалась не думать. И почти получалось. Хоть Ирия и любила маму... когда-то. Давно.

  И подобные мысли больше не пугают.

  Отец вспоминается чаще. И почему-то теперь - лишь хорошее. Словно смертью он искупил все вольные и невольные грехи последних двух лет.

  Папа больше не виноват - ни в чём. В отличие от его убийц. Они погубили и его, и Ирию. И когда-нибудь заплатят за всё! Сполна!

  Она умирать будет - не забудет трусливо-равнодушный взгляд Леона. И холодный голос Полины: "Уведите ее!"

  Какой глупой была Ирия, отчаянно уверяя: "Я невиновна!" - настоящих убийц! Леон и так прекрасно это знал. И равнодушным взглядом проводил ее в тюрьму. Преступник - осужденную.

  Что ж - он потерял право зваться ее братом. И если судьба даст Ирии шанс вырваться - следующим лордом Таррентом точно станет Чарли!

  Она - не мама... то есть не Карлотта. И сестре Чарльза Таррента плевать, что в нём не течет кровь Гарвиаков. Зато есть папина. А даже если и нет - лучше невинный ребенок (неважно - чей), чем Леон и его потомки, воспитанные им же. Графскую корону не унаследует сын отцеубийцы. Или дочь этого отца - не Ирия Таррент!

  Папина смерть, предательство родных, одиночное заключение сделали свое дело. Ирия окончательно перестала ощущать себя ребенком или зависимой от кого бы то ни было. Никаких мачехи, брата и матери у нее больше нет. Они переступили через нее - она переступит через них. Только бы вырваться!

  В камере - всё холоднее. Но ставни будут открываться всё равно - хоть на час-два в день.

  И пока можно - Ирия не прекратит ежедневного мытья. Раз уж всё еще ухитрилась не простудиться. Пока. Может, и зимой повезет?

  Долгие часы вынужденного безделья по-прежнему тратятся на тренировки. Согревает. Укрепляет мышцы. И с ума сойти не дает. Пока чувствуешь себя сильной - ты жива!

  Гимнастика и бег на месте. Борьба - ей учил отец. Фехтование "с тенью против тени" - спасибо ему же.

  Наизусть - математические формулы и баллады, романсы и рыцарские романы, исторические хроники со всеми датами и героями, легенды и предания. Не раз и не два перечитанные в детстве.

  И каждую ночь, прежде чем заснуть, - с неведомой прежде холодной рассудочностью представить, что сделаешь, когда получишь свободу. Особенно - что ждет Полину... и Леона.

  Невыносимее всего донимают даже не холод и голод. Отсутствие книг. Любых. Сейчас бы сюда хоть житие самого занудливого святого! А еще лучше - перо, чернила и бумагу.

  О судьбе оставшихся в замке сказок лучше не думать! Давно стали растопкой в личном камине Полины. Восстановить удастся вряд ли. Одни и те же слова редко ложатся в прежние строки...

  Значит - будут другие сказки. И новые истории. О чужой любви и дружбе!

  Потом. Когда амалианское аббатство останется в кошмарном, но далеком прошлом.

  Еще мучительнее грызут мысли о сестренках. Особенно - о самой слабой. И это - не Иден. Младшая всегда была немногословной и рассудительной - чуть ли не с рождения. Она справится.

  Но Эйду ей не защитить. Иден всё-таки не скандалистка Ирия. А Леон - не Эдвард Таррент, и сёстры ему безразличны. Только бы не решил, что еще и опасны!

  В двадцать восьмой вечер заключения Ирия привычно задержалась у окна. Плечи греет жесткое, но - как выяснилось - сравнительно теплое одеяло. Ветер Месяца Сердца Осени треплет волосы, студит лицо. И пробирает до костей холод.

  Но всё равно - не закрывать бы подольше ставни! Не оставаться наедине с духотой.

  Просто стоять и стоять здесь. Вдыхать свежий, пусть и сырой воздух. И смотреть, как стелется по небу клин журавлей. На юго-восток. В Квирину, наверное...

  Ирия улыбнулась. Может, это - уже начало безумия. Но так хочется еще и присмотреться к птицам! Понятно, что та, знакомая, давно потеряла бусы. Да и в стае журавлей маленькой серой птахе - не место...

  Всё равно! В тюрьму... в монастырь хуже любой тюрьмы - замуровали. Так теперь уже и на птиц любоваться нельзя? Без всяких бус?

  Ирии и так почти всё теперь - "нельзя". Даже жить.

  - Одинокая птица, ты летаешь высоко...