Изгнанники Эвитана [Дилогия]

Центуриона мог подослать и сам генерал, но это — маловероятно.

— Вы о краже воды из Сантэйского водопровода?

Новость прошедшей недели. Впрочем, в казармах ее обсуждают до сих пор. Эвитанцы так и не смогли толком понять. Вода — практически общая и ничья. Так почему ее воровство приравнивается к убийству?

Генерал досадливо поморщился. Явно не понимает — издевается собеседник или нет.

Видимо, выбрал второе. Потому что зло дернул плечом:

— Стал бы я лично вмешиваться — из-за суда над придурком, которому воды мало!

А по закону — нужно. Но когда ж тут менять законы — если они вместо этого «Величеств» меняют раз в месяц?

А гвардии — не до законотворчества. Немудрено, что Всеслав разбил их в пух и прах.

Впрочем, тут злорадство — неуместно. Тенмара и его товарищей он тоже разбил. Два года назад…

— Речь об оскорблении богов… — начал генерал. Но оборвал сам себя. — Служившая Вирге дура не могла подождать двадцать лет!

Сами виноваты. Нечего отбирать по знатным семьям маленьких девочек. И заставлять их по двадцать лет служить закосневшей в девичестве Вирге. После крещения для приличия объявленной святой Виргинией.

Любой взбесится — заставь его провести лучшие годы в монастыре.

Хотя молчал бы ты, эвитанец. В Квирине хоть через двадцать лет отпускают. А в твоей родной стране если уж запрут молиться — то навсегда.

— Короче… Виргинку и ее любовника казнят перед вашим выступлением. Чернь захочет еще крови. И она должна пролиться.

Кто, чернь?

— Эвитанцы не убивают друг друга. — Тенмар надеялся, что льда в голосе достаточно. — Это было оговорено.

— Я этого и не требую! — раздраженно рявкнул Кровавый Пес. — Убейте, кого хотите. Но кровь на арене должна пролиться!

— Кого хотим? — бровь Анри поползла вверх.

Как когда-то отца раздражала эта привычка! «Ты надо мной издеваешься?!» — рычал старый герцог Тенмар…

— Выберите любого гладиатора. Из любой страны! — Похоже, Поппей сдерживается из последних сил. — Хоть чернокожего рубийца! Кровь у всех одинаково красная!

— Ни я, ни мои люди не станут убивать никаких чернокожих рубийцев! — отчеканил Анри. Моля Творца или Темного — кто услышит! — чтобы сейчас хоть немного напоминать отца. В его лучшие годы.

«Никогда не сомневайся, что люди выполнят твой приказ. И они его выполнят. Никто не должен усомниться в твоих словах. И в первую очередь — ты сам!»

— Мы — солдаты, а не рабы. Это тоже оговорено.

— Будь по-вашему, — Поппей Август только что сквозь зубы не цедит. Ничего, прикажет другим. Не эвитанцам. — Да, еще, подполковник… Напоминаю, казнь состоится до боя. Приятного зрелища… солдат.

3

Хорошо, что им не придется убивать. Точнее, придется не им.

Плохо, что бой после казни. А еще хуже, что, пока Анри любовался поганой рожей Поппея, — остальных увезли в амфитеатр. Сержа уже не заменить. Сегодня он увидит, как человека медленно забивают насмерть.

Увидит — перед первым боем на арене.

За два последних года Анри заставил себя измениться. Импульсивный и прямолинейный в юности — вынужден был стать хладнокровным и невозмутимым. Насколько сумел.

Хватало несдержанных подчиненных. Если еще и командир начнет вести себя так же…

Только поэтому ему не хотелось убить квиринскую чернь. По-настоящему — ни разу. За все эти месяцы.

Плебс жаждет крови и зрелищ. И радостно рукоплещет одному из любимцев — гладиатору Анри Отважному.

Он ненавидел их. Но не настолько, чтобы желать им смерти.

До сегодняшнего дня.

Остальные уже ждут за кулисами. Николс с Сержем — рядом, Жан — в стороне.

Мелькнула надежда, что здесь их и продержат. До самого выступления.

Крики слышны будут. Но слышать и видеть — не одно и то же…

Тенмар едва сдержался, чтобы не садануть кулаком в стену. Прямо в присутствии всех.

Квиринское правосудие насмерть забьет кнутом любовника монахини-виргинки. А ее заживо замурует в подземном склепе. Этой же ночью. Таковы законы. И чья смерть хуже — еще спорный вопрос.

Квирина безжалостно расправляется с обидчиками языческих богов. Пусть и перекрашенных в святые.

А еще она превращает в военнопленных поверивших ей союзников. Но в Эвитане заправляют тупой недоумок-короленыш и продажный Регентский Совет. А половина монастырей — под контролем леонардитов. Чей основатель всю жизнь посвятил совершенствованию пыточного искусства.

Сволочей полно везде. Но невозможно спасти всех их жертв. Власти у Анри такой нет.

Поэтому — смотри, слушай. И знай, что не можешь спасти!

Жан держится хорошо. Особенно по сравнению с двумя другими. Нет, если они когда-нибудь вернутся в Эвитан — Тенмар добьется для парня личного дворянства.

А вот Серж и Роджер — один бледнее другого. И Николс сейчас выглядит ничуть не взрослее друга. Да и на сколько он старше? Года на три?

— Корнет Кридель, выше голову. Вы — эвитанский дворянин! — Ничего умнее в голову не пришло.

Да и что нужно сказать? «Серж, держись. Часов через пять всё кончится. И мы вернемся в казарму»?

Кажется, подействовало. Мальчишка даже улыбнуться попытался. Бескровными губами.

Николса Анри ободрять не стал. У того это — не первый бой. Разве что первый — бескровный.

«Роджеру кошмары снятся! Он почти не спит!»