Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны(СИ)

А ну, прекрати - нашла опять, о чём думать! Паникерша бестолковая!

Бойцы на стене то ли усмехаются, то ли зло скалятся. В до блеска начищенном золотом подсвечнике колеблются свечи. С чего бы - Элгэ же не вставала... Кому тут нечисти не хватало, а?

Девушка поспешно подхватила подсвечник - едва от волнения не выронила. Ледяной пот прошиб всё тело - при мысли о едва не пронзившей комнату тьме. А вместе с мраком вернутся...

Проклятье! Темный и все змеи... (Заткнись - нашла, кого поминать!) Чуть дрогнул огонек - и Элгэ Илладэн в мгновение ока превратилась в перепуганную, истеричную бабу!

Делай что-нибудь, дура! Время утекает сквозь пальцы струйками илладийского песка...

Папа смеется на середине реки, мама грозит ему кулачком. Алекса в венке из белых лилий, Диего удирает от развоевавшихся сестер. Набежавшая волна рушит песчаную башенку...

Из горла рвутся сдавленные всхлипы. А слезы набегают на глаза, скатываются по щекам...

Элгэ не плакала, когда услышала о смерти Алексиса. А здесь, на севере...

Два часа ночи.

Октавиан не придет - как и его брат. Хотя можно, конечно, прождать до утра. А потом сказать, что всё равно ничего не могла сделать.

Давай, теряй еще одну ночь! Почему - еще? Что такого случилось в прошлую?

Тебе напомнить?

Дверь заперта снаружи... ну и заперта. Зато окно - свободно.

Если кавалер не лезет к даме - даме придется лезть к кавалеру.

Кинжал - с собой, а вот факел при всем желании не возьмешь. И внимание привлечет, и... нужно быть акробаткой из Ганги, чтобы скакать с ним по карнизам. Элгэ так не умеет, а экспериментировать - некогда. Нет времени на сломанные руки-ноги.

Ночь за окном угрожающе щерится почти непроглядной тьмой. В паре шагов ничего не видать. Сумрачный сад - зловещ, как замок мэндского графа-вампира.

Луна, где ты? А, вот - бледный, тусклый круг сквозь облака. Хищный проблеск - от него еще жутче. В той легенде погасло не только солнце, но и луна...

Вот-вот - еще под кровать забейся! Авось там не найдут...

Чего бояться вне пределов особняка, скажи на милость? Помнишь зловещие склепы и часовни в Вальданэ? Ничего там не было - и быть не могло.

А здесь если с чем дело и нечисто - так это с самим особняком.

Ничего, если на обратном пути в комнате не будут гореть свечи - Элгэ просто не полезет назад. Лучше быть трусливой дурой, но зато - живой.

Не будь в комнате ее мужского костюма, возвращенного по доброте Юстиниана, сейчас пришлось бы кромсануть кинжалом полы юбок.

- Чего уставились? - зло бросила девушка неутомимым бойцам. Влезая в такие родные штаны. - За столько дней не насмотрелись еще? Ничего, больше не увидите.

Решение вдруг пришло само. До этого Элгэ сомневалась - вернется ли. Теперь - точно нет. Что бы ни случилось - порог этой комнаты она больше не переступит! И этого особняка - тоже.

Значит, всё необходимое берем с собой. "Всё" - это немногочисленные деньги и драгоценности. Больше у нее ничего нет.

Всё. Прощай, виконтесса Эрден. Графиней Мальзери ты не станешь никогда, свой бы титул вернуть...

Знала б заранее, как карта ляжет, - никогда не отказала бы Виктору. И не смеялась бы над сожалениями стареющего Лоренцо, что он родился много раньше нее.

Недописанные наброски картин, детские и полудетские стихи, пара незаконченных пьес, фрагменты будущей исторической хроники - ей теперь не стать настоящей... Элгэ, взгляни правде в глаза - что бы ни ждало впереди, живой ты выберешься вряд ли. И вряд ли кто из близких людей, в спешке покидая Аравинт, потащит с собой твои "шедевры". Да всё ли еще разберут... Твой почерк никогда не блистал особой каллиграфичностью.

От твоей жизни, Элгэ, не останется ничего.

Ну и пусть. Всё равно она - не Лоренцо Винсетти. Это он у нас - гений.

Сколько всего можно было сделать иначе... прожить по-другому.

В раскрытое окно пахнул прохладой ночной воздух. Свежий-свежий. И неожиданно - совсем не страшный.

2

Камердинера в комнате не оказалось, слуг - тоже. Они и не нужны. Если, конечно, Октавиан не отрастил зубов - цепи перегрызть.

Не такие уж они, кстати, толстые. Не кандалы - как в какой-нибудь жуткой тюрьме... Куда отправляют за убийство свинопринцев, например.

Элгэ могла цепей даже не заметить - если б так напряженно не вглядывалась в полумрак. Но, увы, Октавиан - не легендарный чудо-богатырь из бьёрнландской саги.

Поддеть кинжалом раму - это илладийка всегда умела даже лучше Виктора. И хуже Беллы... хорошо, что девочки здесь нет и не будет!

Тусклый полумрак колеблет одна-единственная свеча.

Бледный светловолосый юноша в кресле. Цепь толщиной в руку ребенка охватила его правую лодыжку. Черно-серый стальной тюремщик уползает куда-то вглубь комнаты. К стене.

Открыть окно Октавиан не мог при всем желании. Только встать с кресла - навстречу гостье.

Рама бесшумно легла на место. А Элгэ стремительной тенью оказалась возле юноши. И тонкие сильные пальцы тепло накрыли ее холодную руку.

- Ты все-таки пришла... - такие тихие слова. Шепот - или просто выдох?

- Как видишь, - удалось шепнуть не громче собеседника. А мысли лихорадочно бьются. Хоровод кружат.