Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны(СИ)

Чудесная вещь - портреты в гостиной. Ральф Тенмар весьма уважал старину. И как хорошо, что при этом решился продырявить одного из ледяных кавалеров прежних эпох, а не солнечную работу неизвестного студента. А этому предку прежние глаза без надобности - всё равно ничего не выражали.

Умница Мари не подвела. Ни с вином, ни с собственным нарядом. Столь свободное платье скроет фигуру и на большем сроке.

Служанка встречалась с Люсьеном Гамэлем. И об этих встречах знал, по крайней мере, один человек - Ральф Тенмар.

Конечно, Соланж Тенье - маленькая глупышка. Констанс - поэт и вертопрах. А тетушка Одетта в обед не вспомнит, что ела на завтрак.

Но Полина казалась Леону хрупким, безобидным цветочком. А подрастающая змейка Кати с самыми острыми в замке глазками и самым ядовитым после мамаши языком была ни днем не старше малышки Софи. И зыбучая трясина обычно кажется безобиднейшей полянкой в лесу. Зеленой такой, солнечной, пышнотравной... Трава вообще хорошо растет на кладбище - хоть подземном, хоть подводном.

- Это восхитительно! - кузина Одетта в подтверждение собственных мыслей оглушающе чихнула в лицо Мари. - Где Лорен?

- Госпожу баронессу зовут Ирэн, тетушка. - Констанс - сама любезность - поднес бывшей королеве балов и мужских сердец и нынешней дряхлой развалине бокал белого вина.

- Лорен - несносная девчонка!..

Кузен зря старался. На балу в Тенмаре почтенная Одетта Лефрэз была глуха как пробка. И вряд ли с тех пор что-то изменилось. Разве что раздражения прибавилось.

- ...В мое время юные девицы не тратили столько времени на платья! Но нынешняя молодежь - стыдно сказать! - незамужние девы носят декольте! Да мало того - красят ресницы! - Госпожа Одетта удостоила не успевшую увернуться Мари нового почтенного чиха.

Ральф Тенмар как-то за бокалом красного марэйского весьма красочно расписал племяннице наряды кузины Одетты сорокалетней давности.

- Любой порядочный отец сгорел бы со стыда, увидев твое декольте, Воланж!

- Я - Соланж... - стушевалась бедняжка.

- А уж про платье Лорен...

Отец кузины Одетты в свое время и сгорал. А потом сгорал муж - если герцог Тенмар не врал и не преувеличивал.

Мари вышла за новыми сладостями для Софи. "Воланж" кажется взволнованной. А кузен Констанс слишком сильно сжимает бокал... или это Ирии уже чудится? А даже если и нет, кто поручится, что причина - не ее опоздание?

Идти, что ли, уже к ним? Всё равно они ничего там не обсудят. Разве что тетя Одетта опустошит весь графин.

Ах ты... Ирия едва не моргнула - Констанс зачем-то отвернулся от остальных и... теперь смотрит прямо ей в глаза. Большими карими колодцами, и в них - ни тени наигранного легкомыслия. Это не раздражение и не нетерпение. Даже не усталость.

Кузену страшно. Он действительно боится - неизвестно, за себя или нет. И непонятно - чего.

Старший бастард герцога Тенмара шпионит на Герингэ, а на кого - средний и младший?

Глава третья.

Эвитан, окрестности Лютены - Лютена.

1

Говорят, на луне есть пятна. Элгэ мерещатся уже не только они, но и румянец на круглом бледном лице. И зубы - в оскале усмешки. Вампирские клыки из южных легенд. Южнее аравинтских.

Луне точно плевать, чей брат сегодня умрет. А Элгэ плевать, кто лжет - сам желтовато-пятнистый скалящийся шар или Октавиан Мальзери!

Будь проклята луна, проклят подлец дядя Валериан, а с ним - все Мальзери до десятого колена! А еще будь проклят Эвитан и давно рассыпавшиеся в прах строители древнего змеиного города! Наводнили весь лес не менее клятыми развалинами.

Время тает, растворяется в Бездне... Невозвратимо.

А входа в подземное капище нет. Нигде.

Только серые плиты - на манер могильных. Может, могильные и есть? И ни единого призрака - заплутавшей девушке дорогу указать!

Утомившись зловеще ухмыляться, луна юркнула отдыхать - под тяжелое облако-одеяло. Лес заволокло непроглядной тьмой.

- Вернись, зараза! - Элгэ в бессильной ярости вскинула взгляд к мрачной туче.

Безмолвие стало ответом. И концом.

В кустах тревожно затоптались встревоженные темнотой кони. Этого еще не хватало! Надо было привязать подальше. И не бросать брата одного в Эвитане...

Поминая всю родню Темного и их запутанные отношения со змеями, Элгэ щелкнула кремнем о кресало. Вспыхнула дотоле валявшаяся под ногами сухая ветвь. Хоть что-то!

Вон очередная скала - серая и мшистая, как прочие. И столь же глухая - со всех сторон.

Лошади успокоились. Судя по тому, что постепенно, - сами.

Уже можно шуметь. Все, кто мог услышать, - услышали.

- У тебя - ничего? - окликнула илладийка... напарника? Предателя?

- Ничего, - в голосе - вина.

За что именно? Бывают же люди, читающие в душах других, как в открытой книге! Элгэ совсем недавно причисляла к таким себя. Со всем пылом на редкость незамутненной наивности!

У нее ни на грош проницательности - раз так и не сумела разгадать, лжет ли пятнадцатилетний мальчишка. Если да - умрет, конечно. Но Диего это уже не поможет...

Проклятие, нет!

И птицы не поют. Потому что здесь периодически топают люди. С грацией и тихой, изящной поступью быков-тяжеловозов.