Изгнанники, или Топ и Харри

Наконец-то он добрался до лесистого горного склона. Конь теперь был ему помехой. Мустанг оставлял много нежелательных следов и вперед продвигался не быстрее, чем пеший индеец. Но Харка не хотел бросать Чалого и то ехал на нем верхом, то вел его в поводу. В лесу было легче спрятаться, но и легче напороться на неожиданность. Однако против невзгод зимы лесистая местность точно давала защиту. Снег здесь был не такой глубокий, как в степи. Деревья останавливали ветер. В лесу хватало дров для костра и легко было найти воду. Чалый мог тут грызть древесную кору для пропитания, когда трава была под снегом.

Харка достиг более высоких, крутых и обрывистых гор, куда жители индейских стойбищ забирались только во время охоты. Было еще не так холодно, и он мог спать в укрытии скал и деревьев, завернувшись в свою бизонью шкуру. Поскольку он оставил позади уже большое расстояние, ни разу не встретив дакота, в нем окрепла вера, что и дальше его замыслы будут исполняться. Он уже привык к скитаниям, ел, когда был голоден, и постоянно был начеку, словно дикий зверь, имеющий много врагов. Ему казалось целесообразным нигде не оставаться надолго, каждый день перемещаясь на новое место.

Он намеревался отыскать ту защищенную поляну, на которой в позапрошлогоднюю зиму стояли вигвамы рода Медведицы перед тем, как весной Маттотаупа увел стойбище к Конскому ручью. Неподалеку от той поляны и находилась таинственная пещера. В последнюю ночь, перед тем как стойбище тронулось в путь, Маттотаупа хотел открыть сыну тайну той пещеры, которая считалась заколдованной. Но из-за странных событий этого так и не случилось.

В своих затаенных мыслях Харка планировал разыскать эту пещеру. Может, он и найдет нечто такое, что укажет ему, что о ней знали и другие люди. Может, к этой пещере влекло и Маттотаупу, которому была известна ее тайна, обернувшаяся для него злым роком. Может, в этой пещере Харка отыщет и отца или хотя бы его след.

Его вера в честность и невиновность отца была непоколебима, но к Рыжему Джиму, с которым Маттотаупа якобы вместе ушел, у Харки за время изгнания появилось растущее недоверие.

Это недоверие к Джиму зашло так далеко, что у Харки возникло смутное подозрение, что тот собирается выведать тайну пещеры, поэтому юным индейцем овладело непреодолимое желание добиться полной ясности в этих вещах, которые стали решающими в его жизни.

Медленно, со множеством зигзагов он продвигался по южному склону горного массива. Следы, какие ему попадались, свидетельствовали о том, что где-то в здешних лесах многочисленные дакота обустраивались на зиму и, должно быть, выходили на охоту. Поэтому он продвигался на большей высоте, хоронясь за причудливыми скалами. Там он несколько раз оказывался в непосредственной близости от пещеры и той полянки, на которой два года назад стояло стойбище рода Медведицы. Но большой ветровал изменил местность, и Харка обнаружил, что сама поляна и вообще весь горный склон сейчас необитаемы. И даже следы охотников сюда не вели, кроме следов одинокого порожнего коня с неподкованными копытами. Харка пошел по этому следу, так удивившему его, но животное не обнаружил. Старые и новые следы перепутались, и Харка пока оставил поиски, чтобы не терять время. Он лишь убедился, что мустанг был без всадника.

Однажды ночью молодой индеец окончательно решил проникнуть в пещеру. Вход и отрезок до подземного водопада были ему знакомы. Поскольку он рассчитывал, что пробудет в пещере долгое время, он привел своего Чалого на малоснежную лесную опушку, где конь мог найти гораздо лучший корм, чем за все последние дни, и откуда ему не захотелось бы уходить. А если даже он и отошел бы, Харка отыскал бы его потом по следу на снегу. Поэтому он оставил мустанга без присмотра и без пут пастить и снял с него уздечку. Одеяло из буйволиной шкуры, которое не могло ему понадобиться в пещере, оставил пристегнутым на коне. Сам же отправился ко входу в пещеру, когда темнота еще не опустилась. Вход находился посреди скалистой стены, она вертикально вздымалась на лесистом склоне. Взобраться к этому входу снизу одинокому путнику было трудно, потому что ниже входа из скалы выступал горб. Самое простое было закрепить лассо на дереве поверх скалистой стены, спуститься по веревке и, опираясь на какой-нибудь выступ, обогнуть этот горб и проникнуть внутрь. Именно этот путь и проделали полтора года тому назад Маттотаупа со своим сыном, и теперь Харка собирался его повторить. Но для начала Харка влез на высокое дерево под скалистой стеной, чтобы из его кроны, поравнявшись с входом в пещеру, заглянуть в эту пасть, из которой, казалось, в это холодное время года исходило парно́е дыхание. Харка оглядел каждый метр, каждые полметра, почти каждый сантиметр этой скалистой стены, мох, разросшийся на некоторых местах, свисающие с верхнего края корни деревьев и обвившие их ползучие растения. Не было ничего, ни малейшего повреждения, которое указывало бы на присутствие человека.