Изгнанники Зеннона

От этих слов у меня мороз пробежал по коже.

– Разве их никак нельзя победить?

Он печально покачал головой.

– От них спасает только световой щит. Раньше и он не был такой надежной защитой, Тени всё пытались его прорвать. А в Альвионе, говорят, пару лет назад Тени прорвались-таки внутрь и поглотили целый квартал. Чудом только спасли остальной город.

Я от ужаса открыла рот.

– Целый квартал?

Гаэн, заметив мой испуг, ласково погладил меня по голове:

– Но здесь, в Зенноне, нечего опасаться. Благодаря мастеру Линду мы можем спать спокойно.

…По всему диаметру, насколько хватало глаз, городские стены охватило ровное холодноватое свечение. Я вдруг поняла, что задержала дыхание, и медленно выдохнула.

Зеннон был в безопасности.

Где-то далеко, на восточном побережье, у Оренского моря, подобный щит должен был загореться вокруг Альвиона. Шептались, что альвионцы что-то придумали с тем кварталом, который в свое время поглотили Тени: одни говорили, что туда отправляют преступников, другие утверждали – туда заманивают Теней, третьи настаивали, что всё это не более чем выдумки торговцев, которые пользовались тем, что мало кто мог проверить их слова. Но как сейчас жил второй оставшийся город Серры, уже давно никто проверить не мог.

Если поначалу, несмотря на нашествие Теней, люди пытались путешествовать между городами, то девять лет назад, после разразившегося скандала с украденным эрендином, Зеннон прервал с Альвионом всякое сообщение. И полностью отгородился от мира.

Теперь город покидают только осужденные на изгнание преступники. И один из них вот-вот встретится с Тенями.

Почувствовав, что дрожу, я поскорее надела отброшенные туфли и поспешила к себе. Комната встретила меня теплым светом желтоватого люминария – светильника в виде кошки – и запахом ужина, о котором распорядился Гаэн: старый дворецкий переживал о моем здоровье – я родилась раньше срока – и всегда подкладывал к моей порции тушеного мяса веточку герзании, которая возбуждала аппетит.

Поужинав, я взяла с комода свадебный портрет родителей в овальной рамке. Отец, так похожий и в то же время не похожий на дядю. И мама с волосами насыщенного медного оттенка, точь-в-точь как у меня, в голубом платье, которое так подчеркивает ее серо-зеленые глаза. Если завтра я скажу «да», то через полтора месяца это самое платье будет на мне.

Я часто и подолгу смотрела на родительский портрет. Между ними было двадцать лет разницы. Я всё гадала: как они со шлись? Что заметили друг в друге? Глядя на улыбку отца и тихую радость в глазах мамы, я была уверена в одном: они любили друг друга всё то недолгое время, что были вместе.

Я поставила портрет на место и дернула шнур звонка, позвав Рози, чтобы она помогла мне подготовиться ко сну.

Их история – не моя. Они оставили мне наследие, оставили имя. И я должна соответствовать этому имени. Должна быть разумной, должна быть исполнительной.

А значит, я не могу позволить себе такую роскошь, как брак по любви.

Глава 2

На следующее утро я передала с Гаэном свое «да». А после школы в комнате меня ждал сюрприз – прекрасное шелковое платье цвета розовой пудры, висевшее при входе в гардеробную. За почти шестнадцать лет жизни я не носила ничего столь же изысканного и женственного. Рози – та едва не упала в обморок от восхищения. Но чем больше я рассматривала полу прозрачные рукава, атласные манжеты и пояс, жемчужные пуговицы на лифе, тем большая меня охватывала злость. Значит, дядя даже и не сомневался в моем ответе, раз сделал заказ швее заранее.

Что бы я ни решила, последнее слово всегда оставалось за дядей.

Я молча вытерпела примерку, во время которой даже Нелла расщедрилась на комплимент. Наряду, а не мне. После чего платье забрали, чтобы подогнать.

Три дня спустя я отправилась в школу в особо подавленном настроении. После учебы меня ожидала окончательная примерка платья. И, как всё окончательное, это вселяло в меня тревогу.

Распрощавшись с Неллой у фаэтона, я двинулась по дороге к широкому крыльцу школы, с каждым шагом ощущая, как по мышцам разливается напряжение. Идеально прямая спина, вздернутый подбородок и высокомерный взгляд – маска, которую я не снимала здесь с самого первого дня на протяжении неполных шести лет.

В школу детей отдавали в десятилетнем возрасте, поскольку к этому времени дар просыпался у всех. Наша была расположена в самом богатом районе Зеннона, неподалеку от Храмовой площади и Красного моста через Венну. Дядя мог оставить меня на домашнем обучении, но это посчитали бы чересчур странным, ведь школа давала не только знания, но и возможность завязать нужные знакомства. Не то чтобы приемной дочери Советника первого ранга это было так уж необходимо, но такова традиция. Тем более что дядя и сам учился именно здесь.