Изгнанники Зеннона

Мое сердце колотилось так сильно, что я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться. И только потом подняла с пола цепочку. В пяти ее гнездах сидели крохотные камни. Я осторожно коснулась каждого пальцем. От одного из них исходила прохлада – очевидно, это был геррион. Остальные были слишком маленькими, чтобы я их опознала.

Подержав цепочку в руках, я приподняла подол платья и защелкнула цепочку вокруг лодыжки. И выдохнула от облегчения – боль стерло, как мел с доски. Опустив подол, я встала и с радостью поняла, что теперь могу опираться на правую ногу.

Услышав в коридоре шаги, я тут же села обратно. Возможно, Утешитель и проявил снисхождение, но он не должен узнать, насколько мне полегчало. Уж лучше пусть продолжает считать, что беглянка из меня никакая.

Через три дня мы заночевали в городке с грустным названием Осень.

Комната, в которую меня отвели, была совсем крохотной: одно окно, узкая кровать да туалетный столик – с тазом для воды и полным кувшином. На стене над столиком тускло горел люминарий в простом бронзовом держателе.

Я так умаялась в дороге, что сил у меня хватило лишь на то, чтобы разуться и упасть в кровать, где я мигом провалилась в забытье.

Я проснулась, как от толчка, и спросонья не сразу поняла, где я и что меня разбудило. В лицо мне угрюмо таращился темный, в потеках потолок. В доме всё было тихо, только снаружи, словно злобное воронье, кричали Тени. Но разбудили меня не они.

Я повернулась на бок – и крик застрял у меня в горле. В тусклом свете люминария я увидела напротив человека.

Прямо на полу, привалившись боком к стене, сидел Хейрон, без маски и капюшона, и неотрывно смотрел на меня. От страха я обмякла, словно из меня вынули все кости.

Что он здесь делает? Сколько так сидит?

Заметив мой взгляд, он медленно, лениво улыбнулся и слегка склонил голову набок:

– Ты спишь с приоткрытыми глазами. Забавно.

Я едва осмелилась дышать. Если я закричу, придет ли кто-нибудь на помощь?

Хейрон, будто прочитав мои мысли, приложил палец к губам:

– Ш-ш-ш… Не будем лишать остальных драгоценного сна.

Он отодвинулся от стены, и глаза его заблестели. От ужаса я по-детски зажмурилась, словно это могло меня спасти.

Горячие пальцы коснулись моей обнаженной стопы, и я вздрогнула. Обжигая касанием, пальцы двинулись выше, к лодыжке. Дотронувшись до цепочки, Хейрон едва слышно хмыкнул.

Потом он резко придвинулся – меня накрыл его разгоряченный запах, и я задержала дыхание. Совсем рядом раздался хриплый шепот, от которого у меня по спине побежали мурашки:

– Не сейчас, Вира. Скоро.

Только когда дверь с тихим скрипом закрылась, я выдохнула и открыла глаза. Комната была пуста, словно мне всё примерещилось. От пережитого страха меня начало безудержно колотить, и, плача и глотая слезы, я свернулась калачиком.

Даже крики Теней меня больше не пугали.

…Когда незадолго до рассвета мне принесли завтрак, я сидела на кровати, уже умывшись и сменив платье на штаны и рубашку с курткой. Остаток ночи я так и не сомкнула глаз.

На улице при виде моего бледного лица Кинн бросил на меня встревоженный взгляд, а Утешитель Йенар приподнял брови:

– Тяжелая ночь? Надеюсь, Тени мешали не больше прежнего?

От ненависти у меня потемнело в глазах. Он натравил на меня Хейрона, чтобы я не забывала о своем положении, а теперь смеет спрашивать, как я провела ночь?

Я едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. Но вместо этого подняла подбородок и холодно улыбнулась:

– Жаль, что вы не способны насладиться их криками. Возможно, вам бы это пришлось по душе.

Что-то мелькнуло в его глазах – словно он споткнулся на ровном месте. Совершенно серьезно Утешитель Йенар ответил:

– Надеюсь, вы сохраните присутствие духа и дальше, оно вам понадобится.

Чем ближе к Альвиону, тем более холмистой становилась местность, и теперь дорога постоянно петляла, то спускаясь в низины, то вновь поднимаясь. Мы долго скакали, делая иногда небольшие остановки, чтобы лошади отдохнули.

В обед мы устроили большой привал, но я едва сумела что-то съесть. Меня тошнило от напряжения, недосыпа и страха за наши с Кинном жизни. Мне даже пришла в голову малодушная мысль отдать Утешителю эрендин, лишь бы он оставил нас в покое. Но я тут же мысленно отвесила себе пощечину.

Очнись! Даже если отдашь камень, никакого покоя вам не видать.

Через несколько часов всё решится. И если мы не придумаем, как сбежать, мы обречены.

…До Храма Серры-на-Перепутье оставалось уже недалеко, когда Утешитель Йенар стал всё больше хмуриться, окидывая дорогу внимательным взглядом.

Мы проезжали очередную деревушку, как вдруг на окраине он поднял руку, приказывая остановиться. Потом звучно крикнул:

– Ну же, выходите!

Тут же из-за амбаров справа выехали четыре всадника. Амри и ее люди.