Изгнанница для безликих_многомужество (СИ)

За все дни пути ни разу не видела, чтобы Трой или Варт спали. Они в принципе с каждым днем держались все больше обособленно, почти как Элим. Но с последним нас связывали метки, а у первых двух я даже лиц не видела. Это довольно странное ощущение — общаться с человеком не видя внешности, но обостряются чувства, сразу видно, есть ли химия в общении.

Поняла, что все же заснула, только когда Рем заглянул в недра палатки, чтобы меня разбудить. Почувствовала осторожное нежное прикосновение к лицу и поцелуй в макушку. Словом, пробуждение было более приятное, чем засыпание.

Когда всем скопом сели есть перед дорогой, стала замечать странности. За готовкой сегодня был Трой и почему-то он решил передать мне наполненную тарелку через Тита, хотя я сидела на пару метров ближе. Кажется, за последние дни такое уже было, но я впервые обратила должное внимание.

— Трой, — заговорила я, — ты за что-то обижен на меня?

— Нет-нет, как я могу?! — протараторил мужчина срывающимся голосом, он настолько разнервничался, что не знал куда деться — зашиться куда подальше или упасть в ноги, оставив на земле отпечаток лба, лишь бы я перестала обращать на него внимание в то мгновение.

Мы редко говорили, но каждый раз казалось, что для него это словно выступать перед строгой толпой с казусными речами или пытаться признаться в любви самой красивой девушке. Когда-то подобным образом вел себя Джеф, в тот раз мы поругались, и он пытался извиниться.

— Тогда почему ты не можешь сам отдать мне еду?

— Тит вам нравится, а я вызываю неприязнь. Я повел себя ужасно, посмев касаться вашего белья со срамными мыслями, и заслужил наказания. Мы все решили, что я не должен вам докучать своим присутствием, сводя контакт к нулю.

— Все решили? — нахмурилась я, — почему я не знаю о том, что за меня все что-то решили?

Я начинала злиться и знала, что глазами метаю молнии. Для Троя, который и без того принимал все на свой счет, мое недовольство оказалось последней точкой невозврата.

— Не бросайте меня одного! — мужчина кинулся ко мне, обвивая руками ноги, — не хочу уходить! Обещаю сделать все, что угодно! Можете убить меня, если хотите.

Ткань моих штанов на коленях, в которые лицом утыкался Трой, пропиталась влагой.

— Ты что, плачешь?!

— Это… просто соринка… попала! — хрипло пробормотал он, шмыгнув носом.

Не сдержавшись, стянула с его головы капюшон. Первым делом в глаза бросилась копна длинных серебристых, приятных на ощупь волос, спускающихся к плечам, но стоило Трою осторожно поднять лицо, как я застыла в изумлении, до крови прикусив губу. Сердце заколотилось так, что его захотелось оторвать и выбросить.

В больших серых глазах плескался океан отчаянья и тоски, которые Трой даже не пытался скрыть. По впалым щекам действительно текли слезинки. Я судорожно рассматривала его лицо — широкие брови, небольшой нос с горбинкой, губы, дрожащие от горьких слез губы, квадратный подбородок.

Безумно похож на Джефа. Каждая черточка лица, кроме огромных, но тоже серых глаз. Которые смотрели… почти так же трепетно.

В памяти всплыла картина: холодеющее тело единственного человека, который дарил поддержку и тепло. Его пустой взгляд, направленный к небу. Больше ни одного слова, ни взгляда я от него не получу. Он пошел дальше, а я вынуждена бороться за двоих.

Расплакавшись, сползла на пол к мужчине, обвив шею дрожащими руками и уткнувшись лицом в плечо. Ревела, наверное, минут десять, вцепившись в Троя клещом и никак не реагируя на то, что происходит вокруг.

Не придала даже особого значения, когда плечо обожгло знакомой болью, ознаменовывающей появление брачной метки. На этот раз я сразу все поняла, но не собиралась пугаться. Пусть так. Хорошо.

Трой — не Джеф. Никогда им не станет, не сможет заменить. Но это было неважно, я была благодарна за это объятие и чувствовала, что в душе мягкой волной заполняется та дыра, которая, казалось, будет нестерпимо болеть до конца моих дней, разрушая день за днем.

* * *

Мы шли без остановок уже несколько часов, иногда приходилось подолгу обходить местность, в которой Рем или другие чувствовали чье-то присутствие. Не всегда получалось уйти вовремя, но маленькие группки безликих, выбегающих, чтобы преградить нам путь, быстро уходили, видя, что нас все-таки больше. Я все думала о том, что просто повезло дойти без больших приключений.

Солнце уже почти не грело, но иногда все-таки удавалось насладиться чуть теплыми, ускользающими лучиками, скорее игриво дразнящими, чем нежно ласкающими. Ветер становился все более холодным с каждым днем, а желто-красные листья, подгоняемые его кокетливыми потоками, можно было заметить, куда ни кинь взгляд. Даже запах воздуха менялся, я не могла с точностью описать его, но с какой-то стороны он был приятным, пряным, а с другой вызывал в душе горесть. Собранное все вместе порождало во мне меланхолию. После осени идет холодная зима, а зимы я ненавижу.

Удивительно, но я почти не устала. Наоборот. Чувствовала душевный подъем. Варт говорит, к вечеру мы будем на месте, поэтому тормозить даже для питания не хотелось. Всех подгоняла.