Изгнанница для безликих_многомужество (СИ)

Тит прилип ко мне, как банный лист, с недовольством посматривая на вторую кровать, которую оперативно собирали в спальне Элим, Рем и Варт спустя полчаса.

— А можно нам тоже ночевать в хозяйской спальне? — заглянули безымянные безликие в проем открытой двери.

— Еще чего! — огрызнулся Тит, сильнее сжимая мою руку, — ищите себе другое место, здесь вам не кемпинг для туристов!

— Ладно, — кивнул безликий, — тогда мы приляжем на полу за дверью.

— Готово, — довольно улыбнулся Рем, деловито стряхивая невидимую пыль с рук, после того, как закрутил последний винтик в доску, — теперь осталось решить, кто будет спать здесь, а кто рядом с Кли на ее кровати.

В тот момент все взгляды снова скрестились на мне. Почему-то до этого мне казалось, что вопросов больше не появится.

— Решайте сами, я устала, — бросила, плюхнувшись на кровать и зарывшись под одеялко.

Удивительно, но как только голова коснулась подушки, я крепко уснула, даже притворяться не пришлось.

ГЛАВА 25

— Кли, малышка, иди сюда, — звучал приятный и звонкий женский голос, знакомый до разрывной боли в сердце.

Я открыла глаза и недоверчиво осмотрелась, уже готовая к подставе. По сетчатке очей ударил режущий, чистый свет, понадобилась минута, чтобы привыкнуть к освещению и перестать щуриться, прикрывая глаза ладонью.

Место, в котором очутилась, я не узнавала. Но складывалось ощущение, что нахожусь в лесу, как в том, в который забрела в первые дни, когда пряталась от безликих. Шелестели листья, столбы деревьев окружали со всех сторон, укрывая прореженными кронами, я стояла на поляне, осыпанной опавшими листьями, и впереди меня было две развилки.

Первая — та самая, откуда шел свет, дорожка была заметной, яркой, к ней тянуло, я чувствовала тепло, исходящее оттуда. А еще в конце этой дороги стояли люди. Я не сразу поняла, кто это, но стоило сделать несколько шагов, как фигуры и очертания лиц стали узнаваемые.

— Мама… папа… — прошептала я, чувствуя, как из глаз полился град соленых слез, орошая щеки.

Молодая пара стояла в конце, почти у самих деревьев, скромно взявшись за руки. Девушке было не больше тридцати, мужчина чуть старше. Они мило мне улыбались, и невысокая женщина с недлинными пшеничными волосами и светлыми глазами помахала, подзывая подойти ближе. Моя улыбка была такой же, только я мало так искренне улыбалась.

Щуплый мужчина с первого взгляда располагал к себе, казался добрячком. Растрепанный и рассеянный, с квадратными очками на высокой переносице и небрежной щетиной, о которой он не позаботился с утра, потому что был выходной. У него была ямочка на подбородке и удивительно изумрудные глаза. Кажется, отец был учителем истории, но тогда, в семь лет он мне казался суперменом.

Впервые за много-много лет я так четко видела их лица. Я не забыла их, как убеждала себя все это время. Я помнила каждую черту внешности самых дорогих людей.

— Клэментина, дорогая, подойди, — снова прозвучал ласковый голос мамы, она еще более широко улыбнулась мне.

Я на автомате сделала несколько шагов вперед, не веря своим глазам, но что-то дернуло посмотреть налево. Развилка уводила чуть дальше. Там была тьма, но почему-то до боли знакомая. Лишь присмотревшись, увидела темные фигуры в черных плащах среди деревьев. Они были устрашающими, но страха или чувства опасности не вызывали, наоборот, я с удивлением отметила, что душа отвечала теплом на то, что видели глаза.

— Кли, не вредничай! — строго проронил отец, меняя ласковый взгляд на хмурость, я повернулась обратно к родителям, а внутри все натянулось, словно струна, я чувствовала подвох, вдруг все вокруг оказалось каким-то подозрительным.

— Почему вы никогда не снились мне, а теперь внезапно пришли? — тихо спросила.

— Потому что мы любим тебя, дорогая, — ответила мама.

— И я вас люблю, — выдохнула сипло, а сердце болезненно сжалось, то, — но мне не место рядом с вами. Вы мертвы. А я жива.

— Тогда уходи отсюда быстрее, Кли, — вдруг грустно проговорил отец, и мама печально улыбнулась, — мы еще увидимся, но сейчас не твое время.

Я кивнула, последний раз посмотрела на родителей. И отвернулась. Мне до боли хотелось к ним, обнять, поговорить, рассказать, как жила, услышать, как они бы хотели быть рядом все года моего взросления, словно и не было этих пятнадцати лет. Но понимала, что это не мои родители. Они давно покоятся с миром.

Как только ступила на темную дорожку, окутанную тьмой, стали доноситься другие голоса.

— Кли, не оставляй нас, — шептал кто-то отчаянно.

— Очнись, прошу тебя, — это уже кто-то другой.

Я как заведенная шла вперед, отчетливо понимая, что так и нужно. Зная, что там впереди я кому-то необходима. И это мой путь, самый правильный.

Стоило дойти до деревьев, тело окутала тьма, она обнимала и обволакивала, убаюкивала, я закрыла глаза и поддалась ей, расслабила тело и открыла душу.

Глаза открыла уже в комнате, стала рассматривать потолок с играми теней. Кажется, был день, но шторы задернуты, и солнечный свет почти не поступал в комнату.