Изгнанница Ойкумены

Скольжение по синапсу. Изнутри – наружу. От древомолнии – к рисунку в планшете – дальше, в окно, к настоящему дереву. И обратно. По кругу. Цикл. Повторение. Замещение. Он должен увидеть сам. Нельзя все время подкидывать ребенку готовые энграммы.

– Смотри, какое дерево у нас за окном! Видишь? Большое, красивое. Де-ре-во. Смотри, Артур. Хочешь его нарисовать?

Локальная активация лобных долей. Простройка синаптических связей – зрительные бугры, моторика мышц… Детская рука с мультицветным стилусом замерла. Артур повернул голову. Но смотрел он не в окно, а на «тетю И».

– Артур, посмотри в окно. Ах, какое там дерево! Нарисуй его. Ты же любишь рисовать? Рисовать дерево? Дерево – за окном. Вон там. Смотри.

Она указала в окно – туда, мол, гляди, не на меня. Артур уставился на руку «тети И», никак не ассоциируя ее с направлением. Вытянул свою руку, повторяя чужой жест, и засмеялся. Игра ему нравилась. Смотреть в окно он не собирался. Доктор ван Фрассен легко могла подчинить себе моторику малыша и заставить его взглянуть в окно. Но в данном случае это было бы чрезмерное и совершенно неоправданное насилие. Более того, насилие, несущее вред. Мальчик должен посмотреть в окно сам. С ее помощью, по ее подсказке, но – сам. Его можно и нужно подтолкнуть, но нельзя тащить на аркане, как упирающееся животное.

Напрочь забыв совет госпожи Клауберг, Регина взяла Артура за руку. Ладонь ожгло, как огнем. Кожа мальчика пылала – жаркое пламя костра, раскаленный докрасна металл, плазма, бушующая в реакторе! На миг Регина явственно ощутила смрад горящей плоти – своей плоти! Сбой восприятия. Сенсорная галлюцинация. Блокировка. Отключение болевых рецепторов. Коррекция. Восстановление проводимости волокон… Иллюзия сгинула, как не бывало. Угасло пламя, остыл металл. Регина держала пухлую руку ребенка, указывая в окно. Малыш наконец понял, чего от него хотят, и заворожено уставился на дерево, шумящее под ветром.

– Дерево. Это дерево. Видишь? Сможешь его нарисовать?

Артур, покорней ягненка, склонился над планшетом.

Внешний образ – внутренний – закрепление связи – вербализация образа – создание маркированной энграммы – реализация в рисунке. Стимулирование интереса к внешним явлениям. Что ж, начало положено. Есть первый крошечный успех, который необходимо развить. А с тактильными и обонятельными галлюцинациями, доктор ван Фрассен, мы разберемся позже.

Она продолжила работу.

КОНТРАПУНКТ РЕГИНА ВАН ФРАССЕН ПО ПРОЗВИЩУ ХИМЕРА

(из дневников)

Вот, из авторского предисловия В. Золотого к сборнику «Сирень»

«Я могу зарифмовать и уложить в любой размер все, что угодно. Любую тему, любую мысль; любой заказ. Вуаля! – кролик из шляпы. Все радуются и бьют в ладоши. Такую поэзию я называю технической. Я могу набросать десяток строк спьяну, на ходу, на бегу. Править их я никогда не стану. Пожалуй, не стану и публиковать. И даже не захочу объяснять – почему. Вуаля! – и в пыльный угол. Такую поэзию я называю чердачной. Ее место среди хлама. Вы спросите: что же для меня поэзия? Просто поэзия, без эпитетов? Нет, не отвечу. Скажу лишь, что мы очень много требуем друг от друга. Но нам спокойно вместе. Спокойно и тепло.

Поэзия – жена, хозяйка моего дома.

Техническая поэзия – опытная проститутка.

Чердачная поэзия – случайная попутчица. Хочется, а на лучшую не хватает средств.»

Почему мне кажется, что Золотой говорит и обо мне?

Глава третья Слепец и джинн

I

– О Шадруван! Твои цветы весь день поют в твоих полях!

О Шадруван! Твои мечты плывут на дивных кораблях!

Здесь милость шаха – летний дождь, здесь радость шаха – благодать!

О Шадруван! Прекрасен ты, когда ликует вся земля!