Изгнанница Ойкумены

Ювелирная лавка – «Бирюза – кровь неба! Сердолик – кровь заката! А янтарь? Кровь солнца!..» – заворожила доктора ван Фрассен. Салон, где каждая безделушка дороже звездолета, ее бы не удивил – насмотрелась, мотаясь по Галактике. Но здесь… Лавочник не соврал, хвастаясь. Ожерелья и серьги, перстни и браслеты лежали на прилавке навалом, гроздьями винограда свисали с потолка, сотнями глаз подмигивали из ларцов. Спасибо Каджар-хабибу: помог выбрать, а потом до хрипоты, как с заклятым врагом, торговался с приятелем-хозяином за каждое зернышко бус. Расплачивался тоже он. Когда же Регина заикнулась, что готова обменять галакт-экю по курсу и рассчитаться – толстяк стал багровей помидора и выпроводил «госпожу» из лавки. Реплики о состоятельности, самостоятельности и женской гордости отлетали от него, как речная галька от брони линкора. Во сколько в итоге обошелся увесистый мешочек трофеев, Регина так и не узнала. И успокаивала себя, что, кажется, не слишком дорого.

Впервые она принимала подарки от скопца.

Фрида, наигравшись, удалилась к себе – спать. А доктор ван Фрассен еще с полчаса вертелась перед зеркалом. Еще бы «выгулять покупки», как шутит Линда! Да, отметила Регина, ни капельки не смущаясь. Мне хочется восхищенных взглядов. Простительная слабость для женщины моих лет. Вот только кто оценит по достоинству…

…Ник?

А, гори оно все пропадом! Почему бы и не нанести поздний визит господину послу? Что это он, в самом деле? Режим не соблюдает, ужин игнорирует! Мы, как врач, имеем полное право… Дивясь собственному игривому настроению, Регина двинулась известным ей путем. На сигнал вызова никто не откликнулся. Может, господин посол, покончив с делами, отправился на боковую? А она, как дура… Регина коснулась сенсора еще раз – и вдруг, потянув носом, уловила смутно знакомый запах.

Кальян, подсказала память.

Дверь открылась от легкого толчка. «Пожар?» – мелькнула первая мысль. Пряди дыма струились по кабинету. Где панель противопожарной системы? Почему не сработала сигнализация? Глаза слезились, в горле першило. Чуть не плача, доктор ван Фрассен – вся такая красивая, да – высмотрела, бес его дери, кальян на столе, Ника, храпящего на диване… Сквозь слезы и кашель почудилось: все вернулось. Тринадцать лет предательства и разлуки исчезли в черной пасти космоса. Нелепый, смешной, беззащитный, Николас Зоммерфельд был сейчас безбородым юнцом, а не матерым дипломатом. Изредка, перестав храпеть, он блаженно улыбался, словно видел на потолке – на изнанке своих сомкнутых век? – гостиницу в Непае, снег за окном, чашку кофе, за которой надо спускаться в холл, к администратору…

Терпкий дым. Комок в горле. Кашель налетел и прошел, и наваждение сгинуло. Остался человек на диване – усталость, отчаяние, жажда забвения. Больной человек. Первым делом Регина удостоверилась, что жизни Ника ничто не угрожает. Активность мозга… базовые ритмы… Обещание? Сейчас не до того! Если у Ника передозировка… К счастью, помощь господину послу не требовалась. Наркотический транс уже переходил в обычный сон.

Не слишком здоровый, но какой есть.

«Утром, – Регина установила климатизатор на интенсивное проветривание, накрыла Ника пледом и постояла минутку, глядя на спящего, – у тебя будет раскалываться голова. Ты станешь прятаться от меня. Стыдиться, если поймешь, что я была здесь. А ведь ты поймешь, ты умница. Сколько времени ты сидишь на этой дряни? Год? Больше? Ты еще и пьешь, как я понимаю. Хочешь бросить? Реабилитация, медикаментозная поддержка, очистка организма; восстановительные процедуры… Ничего ты не хочешь. Ну и ладно. Спокойной ночи…»

Она вышла из кабинета.

VII

В спальне царил полумрак. Тлел лишь ночник. Дверь в каморку химеры была приоткрыта. Из щели на ковер, сочным мазком пятная темный ворс, падала охристая полоса. Фрида научилась сама включать свет? Как? Зачем?!

Она и в темноте отлично видит…

Стук сердца, казалось, разбудит все посольство. Если кто-то проник в ее жилье… Если он справился с химерой… Ментальный дар не действует на местных. Поднять тревогу? Вместо этого пальцы сомкнулись на бронзовом подсвечнике. На Кутхе, шепнула гордость, мы управились без всякой телепатии. Глупо, откликнулся здравый смысл. Не переоценивай свои шансы в рукопашной схватке с грабителем. Но отступить, возразила гордость, позвать на помощь… Стыдно. Не находите?

Сегодня был вечер дурацких поступков.

Ковер глушил шаги. Обогнув кровать, занимавшую треть спальни, Регина споткнулась о чью-то руку. Крик застрял в горле. Почудилось – на полу нет ничего, кроме руки! Фрида не подвела: это все, что осталось от злоумышленника. Секунда, другая, и она разглядела тело, лежащее у кровати.

– Лейла?!

Служанка не отозвалась.

– Свет!