Изгой

– Я не знаю! Не обижайтесь, но это правда. Понимаю ваши сомнения, я вижу по вашей ауре, что вы сами не обычный человек… Искусник, если не ошибаюсь? Если рядом с вами поставить чародея – ваши ауры будут отличаться, но все-таки есть нечто общее. Вот и я тоже – что-то иное, но подобное. Перед клиентами мы всегда представлялись колдунами, так проще и к колдунам мы ближе, чем к чародеям, но все же не они.

– Как так? Что говорили ваши учителя? Наконец, наверняка у вас в школе есть какие-нибудь учебные книги. Прямо из заголовка должно быть понятно, кого можно выучить по ним.

Попутчик звонко, точно колокольчик, рассмеялся:

– В том-то и беда, что нет ни школы, ни книг. Я знал только одного человека, такого же, как я, – моего отца. И мы не учимся наводить чары, мы учимся чувствовать гармонию. И когда гармонии нет, мы своей волей подталкиваем к ней.

– Так вы целитель! – догадался Толлеус.

– Целитель, но не чародей-целитель, хотя они тоже умеют чувствовать больных. Действуем мы по-разному. Чародейство – точная наука, поэтому чародей-целитель оказывает определенное, вполне конкретное воздействие на ауру. А мы… теперь уже один я… Я чувствую не только ауру, а людей, предметы, события в целом и испытываю дискомфорт, когда где-то образуется дисбаланс. И тогда я просто-напросто пытаюсь внутри себя избавиться от этого скребущего чувства, а в результате становится хорошо не только мне, но и объекту приложения, так сказать.

Искусник молчал, с недоумением косясь на странного собеседника.

– Ах, вижу, что непонятно объясняю, – смущенно улыбнулся Монг. – Как бы сказать лучше? Вот, к примеру, ваша повозка. Она добротная, крепкая – почти в гармонии. Вот только оси плохо смазаны, оттого и скрипит. Повозке больно в местах, где трутся колеса. И мне больно чувствовать ее боль, простите за тавтологию, поэтому я сейчас помогу ей!

Толлеус не заметил ровным счетом ничего, однако повозка на самом деле перестала монотонно поскрипывать. Или все-таки чуть-чуть маны из ауры Монга убавилось? Искусник аж головой затряс:

– Волшебство какое-то! Как так? Не учась, не понимая методов и способов воздействия, – невозможно!

– А ведь вы совершенно правы, – весело мурлыкнул Монг. – В сказках все непонятное называют волшебством. Получается, я волшебник! – С этими словами коротышка по-мальчишески подмигнул старику.

– Если у вас, уважаемый волшебник, такая сила, что достаточно только пожелать – и сбудется, отчего пешком путешествуете? – с ехидцей спросил Толлеус.

– Понимаю, – кивнул Монг. – Специфика моих способностей. Вы не поверите, но куда как проще находить гармонию, не имея за душой много вещей. Я могу пройти мимо чужой вещи, отгородившись от нее. Но каждый предмет, принадлежащий мне, потребует от меня собственной гармонии. И гармонии между ним и другими предметами тоже. Это… истощает. Вот и весь секрет. Наверное, поэтому таких, как я, немного. А еще, когда ты идешь, то находишься в гармонии с окружающим миром, причем не важно где: по мощеной дороге или выбиваешься из сил, пробираясь через бурелом. А когда едешь, то обрести гармонию сложнее, твое взаимодействие с окружающим опосредованно!

– Очень уж витиевато излагаете, по-книжному, – обратил внимание Толлеус.

– Ваша правда, – шире улыбнулся коротышка. – Довелось пообщаться с умными людьми.

– Такую речь за один день не поставишь. Много общались, не так ли? Разве близкое общение с людьми не вызывает привязанности, требующие гармонии?

– Зрите в корень, уважаемый! Сейчас я действительно стараюсь избегать близких отношений. Но только умению чувствовать гармонию учиться еще дольше, чем культуре речи. В молодости шустрый был, много чего успел… Правда, семьей не обзавелся. – Впервые на лице попутчика проскользнула тень грусти, смазав счастливую улыбку. – Теперь это сделать гораздо сложнее.

– Так зачем, если не в радость? – изумился искусник.

– У вас есть ученик? – Монг приподнял бровь.

Толлеус многие годы прожил один и ни о каких учениках даже не помышлял. Но случай свел его с Оболиусом, и старик не мог не признать – роль учителя ему нравилась.

– Есть, – подтвердил он.

– А у меня нет, – словно извиняясь, вздохнул коротышка.

– Все же что погнало вас с насиженного места? – вернулся Толлеус к самому первому своему вопросу.

– Это! – ткнул пальцем в небо Монг.

– Дождь? – удивился искусник. – Опять нелады с вашей гармонией?

– В самую точку! – довольно расплылся в улыбке случайный попутчик.

– Это как?

– Очень просто! Это не просто дождь, когда природа сбрасывает напряжение, сама возвращаясь к балансу, это результат проклятия, наложенного на большую территорию. И теперь природа вокруг Боротона корчится от боли, просто никто этого не замечает.

– Проклятие? Чародеи наверняка есть – и не замечают его? Да я тоже ничего такого не вижу. Правда, не специалист в этом…

– Думаю, проклятие чародеи замечают. Но самочувствие природы от них скрыто.

– Допустим. Тогда исправьте ситуацию, верните все к балансу, вы же волшебник! – Толлеус еле удержался, чтобы не хихикнуть.

Улыбка Монга стала печальной: