Изгой

Вот же дотошная-то, всё-таки. Всё-то она чувствует. И вообще — уже себя считает виноватой за всё произошедшее и проклинает в душе тот день, когда взяла эти деньги — она им почти что сочувствует.

Я, так и не подняв глаза, медлю с ответом — такой расклад ставит меня в почти тупиковую ситуацию. Это же просто твари и лишняя возня с ними мне совсем не нравиться — закопать бы их и дело с концом. Теперь же придётся выкруживать:

— Да ладно. — я стараюсь выдать равнодушное отношение. — Я и не думал ничего такого… Дашек, садись за руль.

И старательно избегая её взгляда помогаю ей выйти, и перейти к другой двери, и не представляя, что мне делать дальше, лихорадочно прокручиваю в мозгу различные варианты, пока Даша садится за руль. Один вроде бы… ничего так, и я за него цепляюсь…

За то время пока я разговаривал с Дашей эти трое, на пяти здоровых ногах, наконец-то достигли цели и сейчас обсуждали вопрос о внедрении того, с лодыжкой, в салон…

Даша уже на месте водителя и взгляд у неё отрешённый — через руль вниз, и руки опущены.

— Даша.

Она вздрогнув, смотрит как затравленный зверёк на заклании и у меня возникает щемящее чувство жалости к ней, и желание тут же сгрести её в охапку, взять на руки и успокоить. Но всего лишь, на мгновение прикрыв глаза встряхиваю головой:

— Вон того с ногой, — я киваю в сторону троицы, — отвези его в травму.

Она медлит, бросает взгляд на них, потом опять на меня и я её понимаю:

— Даша, они же друг дружку знают... найдутся потом. Чё уж тут такого-то?

Судорожный и облегчённый вздох и Даша коротко кивнув намеревается выйти из машины, помочь:

— Сиди Даша. Щас прям, пойдёшь. Сами приползут.

Останавливаю их свистом и когда они оборачиваются, кивком показываю на жигуль:

— Сюда грузите! — удивлены и медлят. — Подойти?

Нет, осознали и.… радостные все трое, возвращаются…

Загрузка занимает некоторое время — бугай он здоровый и весит немало. Даша вклинивается в процесс, всё-таки, на последнем этапе загрузки. Со своего места она не встаёт — полуобернувшись в салон, даёт пару, тройку дельных советов. К моему удивлению, мягко сказать, эти трое, реагируют не должным образом — ворчат чего-то там. Да даже мне ясно, что Даша права — она немного приходит в себя, соучаствуя таким образом, по крайней мере слёзы в её глазах уже не стоят...

Короче, они его загрузили на заднее сидение — вдоль, на всю длину. Погрузка своего коллеги вымотала их — вновь приобретённые физические недостатки требуют покоя, я бы даже сказал, лечения в стационаре.

Напоследок даю совет, тому кто сейчас уедет, в отношении того, чтобы за всю поездку рот не раскрывал. Он должен для себя уяснить — я же, вроде как, ещё никуда не делся…

Даша всё это время не обращает на меня внимания и тем более не задаёт вопросов, даже когда уже трогает машину с места. В этот момент её больше занимает этот, с ногой. Поэтому когда она выжимает сцепление и подаёт машину вперёд, то ей приходится часто и быстро оборачиваться в салон, контролируя его состояние. Ну а потом и дорога впереди становится, несомненно, более значимой…

Посиделки

Пятнами света выхватывая набегающую дорогу и то что вдоль неё, да изредка вспыхивая стоп-сигналами, когда Даша аккуратно притормаживает, объезжая неровности, жигуль скрывается в темноте.

Стою, всматриваясь в дальнюю темень, ещё некоторое время улавливая звук шуршащих шин по асфальту.

Всё стихает. В наступившей тишине лишь слышен приглушённый расстоянием голос диспетчера, настойчиво что-то требующий от загустевшей темноты, да очень далёкий и размытый шум города…

Ну вот и всё. Чего ж стою тогда? Груст… Да ладно. Пройдёт. Всё же правильно — это ж она мне дружочек, а не я для неё. Кстати, обязательно надо будет закончить этот случай. А она и так помогла, вон как. Просто… Вздыхаю совсем того не желая. Хм. Надо же, синие глаза. Сине-синяя синь, с ямочками на щеках… Перетопчусь…

Развернувшись, молча иду по направлению к этим двоим — они уже отошли к своей машине и присев рядом — на землю, в бессилии привалились спинами к забору. Выглядят понуро.

— Оба в машину. На передние сиденья. Ты, — я киваю в сторону того, который держится за свою челюсть, — за руль.

Встают и идут, с кряхтением и стонами залазят в машину…

Они должны будут выдать бумагу Даше — завтра не позже одиннадцати ноль-ноль, где будет написано что их контора или они лично — не суть, претензий к ней не имеют, а долги, соответственно Дашины, погашены. А ещё, они завтра же, в то же самое время, в торжественной обстановке подарят ей, нотариально заверенную, вот эту вот машину. Вариантов тут два: или они соглашаются и всё хорошо; или они не соглашаются. Конечно, я постараюсь аргументировать свою просьбу, но уж это как получиться…

Сажусь на заднее сиденье — хорош внедорожник, Ниссан всё-таки. Чувствуется, что хозяин следит за ним, да и машина по всей видимости, трёхлеток не более. В дружеской обстановке излагаю им свою просьбу и озвучиваю первый вариант развития событий.