Изгой

Он безропотно протянул ладонь и я взяв её, стал устанавливать на его ауре свой конструкт, одновременно с этим устраняя те ошибки, которые допустил в прошлый раз.

— «Шаблон должен становится идеальным при каждом использовании, — так считал я, внося в него правки».

— Готово, — я отпустил его, — теперь, если почувствуешь, как тебя отстраняют от управления телом, не паникуй и не бойся, я буду использовать твоё тело также, как сейчас это делаю с Жули.

Он вскрикнул, но быстро опомнился, с восхищением посмотрев на меня.

— Для меня это честь Ваше святейшество!

— Есть какие-то новости? — поинтересовался я, устало откидываясь на спинку. Две такие большие манипуляции подряд, порядком вымотали тело Жули, нужно было быть осторожным, чтобы не навредить ему.

— Нет, кроме того, что я как и обещал вам вернулся домой и слушаюсь теперь во всём родителей.

— Отлично, что с друзьями, которые работают в Сенате? Успел встретиться?

— Пока нет.

— Мне нужны связи среди светского общества, есть кто-то на примете, от кого можно получить туда допуск?

— Николь, девушка, что сидела сзади меня, — он показал рукой место, где она находилась, — её родители богатые промышленники и она только недавно жаловалась, что ей активно ищут жениха, таская за собой на все балы подряд. Родителям не нравится её увлечение ремеслом, поэтому и хотят побыстрее спихнуть в такую же богатую семью, чтобы уже муж присматривал за ней, а не они.

— Отлично, завтра тогда начнём с неё, — обрадовался я, — кто-то ещё?

— Пожалуй нет, остальные имеют хорошо обеспеченные семьи, но не элита общества, — он покачал головой.

— Тогда на сегодня всё, держи тело Жули, — попросил я его и парень аккуратно обнял девушку, когда я покидал тело.

* * *

— Мистер Рэджинальд! Мистер Рэджинальд! — взволнованный голос будил меня, становясь всё настойчивее.

Я, после ночных похождений толком не выспавшийся, нехотя открыл глаза, увидев обеспокоенного начальника тюрьмы.

— Жан?

— Только что пришёл приказ о вашем переводе господин Рэджинальд, — сказал он, протягивая телеграмму, — я посчитал необходимым вам об этом сообщить.

Я взял ленту и прочитал приказ. Время перевода было указано на двенадцать дня.

— Благодарю, — вернул я ему бумагу, — давай тогда плотный завтрак и мокрые полотенца, нужно будет привести себя в порядок.

— Всё сделаем, не беспокойтесь, — наклонил он голову, разворачиваясь перед выходом. Пара приказов и надзиратели бросались выполнять приказы.

— Мистер Рэджинальд, — он повернулся лицом ко мне и осторожно поинтересовался, — надеюсь после вашего отбытия с тюрьмой ничего не случиться? Наша договорённость останется в силе?

— Конечно Жан, я крайне ценю людей, верных своему слову, — заверил его я нисколько на него не сердясь, он сделал всё, о чём мы договаривались, — поэтому дайте мне пожалуйста полчаса. Проснуться и привести себя в порядок перед завтраком.

— Конечно сэр, — он тут же оставил меня одного.

Мысли в голове пронеслись быстрее поезда.

— «Перевод? Куда? И главное зачем? Я и так нахожусь в тюрьме».

Ответов на эти вопросы у меня не было, но зато было одно не решённое дело здесь. Поэтому пока не стало поздно, я расширил ауру, и поместив на неё конструкт, послал лучи вниз, к человеку, который мне помог. У меня был долг пред ним и нужно было его оплатить.

Спокойные воды чужой ауры спокойно его встретили и без колебаний взяли себе конструкт, сразу интегрируя его в свою душу. Я на мгновение попросился в его тело и был тут же допущен, оказавшись в полной темноте.

— «Как только выберусь, верну вам долг, просто подождите, — передал я ему в мыслях, на что старик радостно покивал головой».

Не став задерживаться более в чужом теле, я вернулся обратно как раз тогда, когда принесли завтрак и кучу чистых, влажных полотенец. Поблагодарив надзирателя, я разделся и стал умываться, протирая всё тело влажной тканью. Только после этого надел порядком пропахшую потом одежду, которую мне меняли лишь раз в три дня, и сел есть. Неспешно жуя и запивая бутерброды, я растягивал удовольствие по максимуму, почему-то у меня было стойкое чувство, что это был мой последний подобный завтрак.

* * *

Ровно в двенадцать часов засовы на двери камеры заскрипели и внутрь вбежал десяток солдат, нацелив на меня оружие. Следом за ними внутрь вошёл высокий, красивой внешности мужчина в парадной форме капитана, который приложив платок к носу, крайне недовольно посмотрел на меня.

— Встать!

Я удивлённо посмотрел на него, не сделав и попытки это сделать.

— Встать! Я сказал! — заорал он, покрываясь красными пятнами.

В дверях я увидел любопытные лица надзирателей, поэтому усмехнулся и спокойно произнёс.

— А то что?

Военный, едва не закипев от этих слов, протянул руку к одному из солдат и потребовал шомпол, когда получил требуемое, бросился с ним ко мне, занеся руку для удара.